\»Ультраромантизм-онлайн\» — ВКонтакте — https://vk.com/ultraroman
\»Ультраромантизм-онлайн\» — Facebook — https://www.facebook.com/ultraromant
…\»Ультраромантизм-онлайн\» — ВКонтакте — https://vk.com/ultraroman
\»Ультраромантизм-онлайн\» — Facebook — https://www.facebook.com/ultraromant
Ваалу
Аллилуйя, Ваал, аллилуйя
лови луны, Ваал, лови луны
перейду я, Ваал, перейду я
через мостик, Ваал, кану в руну
Через руну, Ваал, выйду в люди
на руках своих по головам их дуя
перебегу я, Ваал, перебегу я
Летишь над городом, как у Шагала
немного с верху, чуть-чуть направо
да-да, вон там, слегка тоскуя
ты видишь, Ваал, себя над кругом
Кругом круги
да так, что сдуешь
еще пониже – вперед на луны
и кратер крикнет, слегка красуясь:
лови-ка руну
лови-ка руну
Аллегория
Моя звенящая дребедень
После говора долго жить приказала.
Анфилада зеркал, янтарная зала,
Топоры и секиры в подкладке моей.
Эй, Эгей, и простой провинциал,
Налетай, торопись, отдаю не задаром,
На свою, нескучную, в общем, жизнь,
И не надо ходить по барам,
Нефть хоронить по высотным амбарам.
Раздаю по секире, по топору
И иду вперед – на войну,
Не за папу и маму, сестру и брата,
Не за девушку, не за свата,
мужа-жену-сатану.
Не за совесть, не за страну,
Не за деньги, медальки,
И не за романтику, а потому…
Потому что секиры висят и топоры
На дырявой подкладке в петле,
И медвяные сосны под землю ушли,
И до срока сидят в земле.
***
Мы из возраста вышли, вошли в холодную дверь,
За которой аморфное нечто шептало «ты верь, только верь».
И мы шли тихо дальше, попали в огромнейший лес,
Лес из жести, пластмассы, канатов, завес.
Мы шагали спокойно и чинно, навстречу нам – зверь,
Он уже не шептал «только верь, только верь».
И я взял твою руку, в которой лежал этот лес,
Посмотрел на нас сверху, почувствовал траурный вес.
Ты пошла по цветам, не боясь телесных потерь,
И встревоженный зверь обратился в горячую дверь.
Там за дверью – окно, а за ним – перевернутый лес,
Перевернутый дом и все те, кто пирует не здесь.
Мы залезли в окно, а там шепот опять «только верь».
В темноте плавно шествует, крадучись, мраморный зверь.
Мы в груди у него, составляем теперь его вес,
Напеваем мотивы еще не придуманных пьес.
***
Куб бесцветный и кромешный
Над землей парил неспешно.
А внизу собрались пешки,
Начался привычный спор.
Кто он, как здесь и откуда?
Что в нем? Термос? Барракуда?
«Пусть летает, жив покуда», —
Крикнул слон через забор.
Куб летел, вращались грани,
Обдуваемы ветрами,
«Обложить бы его данью
За полеты через двор!»
Куб парил, а кто-то плакал.
Дождик сверху падал на пол.
Слон любовно пешку сцапал.
В мире холод, глад и мор.
Нет ни чёрта, ни спасенья.
День лишь только – воскресенье.
Прекращайте песнопенья!
На лугу пасется вор…
***
…и угли под луною не трещат.
Не нужно больше жертв: ягнят и детских,
Лишь тонут в воске семьи жеребят,
Вздымая ноздри вверх,
Вскрывая блеск их.
Здесь никого не привечают, не
Приманит жар, тем паче не согреет,
И только всадник все горланит на коне,
Тот самый всадник, вздернутый на рее.
Поет он о коне, о лунном свете,
О гребне гор на белых парусах,
О том, что где-то раньше жили дети,
Искавшие с огнем янтарный прах
В иную ночь, которая бывала
Не то, что здесь – конечна и нежна,
Тихонько укрывала покрывалом
И света денного, как верности, ждала.
Другое здесь –
Лишь новости – не вести,
И только копия в руках верна.
Другое здесь –
В иголках пруд из жести,
И мачтами скрипящими
Утыкана луна.
Мао и Царь обезьян
Настала ночь, черна как зубы Мао,
А он, свой хобот длинный сжав в руке,
Серебряным копьем дырявил Дао,
Плясал не в такт на старом каблуке.
И шибче разойдясь, великий кормчий,
Набил весь рот акульим плавником,
Оставил на спине наложницы он росчерк,
Оброс чешуйками, щетиной, тростником.
Посыпалось зерно из дыр, прорех и щелок,
А Мао, не смутившись, прыгнул в пруд,
Перепугав в округе сов и белок,
Пустился вплавь, а это тяжкий труд.
Пруд переплыл, но странно: оказалось,
Что за спиною красный океан,
Сомнение в побритый мозг закралось…
Навстречу вышел Царь всех обезьян.
Весь в гриме разухабистом цветастом
Уку\’н трясет цитатником, поет
«Марш добровольцев» громко и горласто,
Подходит, щурится, в ужимках руку жмет.
Дальнейшее закрыл туман завесой,
Не видно было встречи двух божеств,
Но следствие прошедшего замеса
Явилось миру просто, словно жест.
В военной форме хмурый светоч царства
Спокойно шел вперед, не тратя сил.
Запретный город, мрачное убранство.
Он тихо шествовал и резвый хвост крутил…
Четырехглазая
Ночью мне приснилась каша.
Она смотрела на меня,
Всеми своими четырьями
Глазами. Ох, уж эта малаша,
Всё мне дотошно вещала
О политической обстановке,
Находясь в кухонной обстановке.
Какая она милаша!
И сказала потом:
«Не ешь меня, человек!
Не будь таким, как сей век,
Как вся эта ваша Раша.
Да, я тебе не пригожусь,
Я не исполню твои желанья
И не раскрою твои дарованья.
(Не ешь, не то клюнет гусь!)
Но я знаю много таких вещей,
О которых не знает никто.
Мои информаторы: конь в пальто,
В трансформаторе Дед Пихто
И, конечно, сектант Кащей.
В моей массе – прообраз всех масс,
Из коих диктаторы строили пирамиды.
Меня ели гордые львы и мелкие гниды.
Я каждый день умирала за вас,
А потом возрождалась. И снова, и снова…
Люди всегда ведь хотели кушать!..»
Точно! Устав излияния слушать,
Помолившись, я простенько сел
И четырехглазую съел.
* * *
Ты целуешь меня перед тем, как накрасить губы.
В это время газ наполняет длинные трубы,
Нагревая узоры и гарь в наших срубах.
Ты снимаешь одежду, и падает снег на город.
Потребитель дрожит, очищая с ворчаньем ворот.
Поменялись местами слова «прямо щас» и «скоро».
Вот застегнут корсет – и тут же явилось солнце,
На груди отразившись лучше, чем в том оконце.
Стало ясно, с чего краток стих японца.
Да, не время проходит, а мы проплываем мимо,
По дороге минуя снов и гаданий мины.
Остаются изъяны, осколки, лакуны, льдины…
***
«Моих шуток не понимают, –
Сказал озабоченный змеелов. –
Я опрокинул большой холодильник
На главной площади города,
А на меня полезли с дубинками.
Я развешивал змей на деревьях
Перед махиной сената,
А меня захотели скрутить
(К счастью, удалось испариться).
Я проиграл подряд во все игры,
Чтобы сделать приятное людям,
А они остались печальны.
Что же мне делать? Как быть?
Я пролез в узкую щелку,
Передав в иероглифах координаты,
А меня не стали искать.
Я расширялся, сужался,
Расстраивал планы и фортепьяно,
Но свечение продолжалось.
Захотелось послать всё к чертям,
Но оказалось, что всё
Давно уже послано и подальше.
И я разлюбил своих змей,
Поставив им дымчатый монумент,
Сел в холодильник и улетел
Восвояси».
***
Бескрайний лес
И волос под корой,
Деревьев перестук
И вой.
Шаг в воду, плеск,
Об ноги бьются рыбы,
И ноша тянет вниз,
И слепит блеск.
Но не уйти…
В насечках ствол –
Мой символ.
Неслышный вой,
Рой перьев,
Треск.
\»Ультраромантизм-онлайн\» — ВКонтакте — https://vk.com/ultraroman
\»Ультраромантизм-онлайн\» — Facebook — https://www.facebook.com/ultraromant
