Лет пять прошло с тех самых пор
и понемногу стал забываться этот разговор.
Дела житейские во всю заполонили в жизни — ум.
Казалось, что сама судьба ко мне…Лет пять прошло с тех самых пор
и понемногу стал забываться этот разговор.
Дела житейские во всю заполонили в жизни — ум.
Казалось, что сама судьба ко мне была неблагосклонна.
Вложив в торговые дела все сбережения стола —
доходом сам себя обидел.
Ростовщики убытки видя — вернуть спешили все долги.
Так в одно час из под руки ушла с товаром бывшим — лавка.
Я честно говоря не плакал,
в усталости своих невзгод — напротив, торопил продажу.
Туда же дом.
Ну что тут скажешь?
А с родины в письме пришло от родственников приглашение —
пожить у них.
Приняв решение не мешкал долго.
Заплатил за место на торговом судне.
— Решил что морем путь не трудный. Всего неделя или две.
Так начался на корабле мой путь на родину спокойный.
Скрывалась как полоска в море, не ставшей родиной — земля.
Летя по курсу корабля — пронзительно кричали чайки,
перекликаясь с той печалью, слегка проснувшейся во мне.
Все ж как ни как десяток лет, на полуострове обжитом.
Не выбросишь, уже нажито — воспоминаний в багаже.
Мы подружились с капитаном.
Тот дело знал и за командой следил, и в деле были все.
А тех и погонять не надо.
Кому неплохо платят — рады усердье проявлять во всем.
По вечерам же с ним вдвоем, вели — беседы, с разной темой,
за рюмкой золотой Мадейры, — так время веселеее шло..
На день восьмой затихнул ветер.
Мне было странно, солнце светит но чаек нет и ветерка.
Потерла правая рука ту часть груди, где билось сердце.
Там как булавкой мелкой въелась тревога и колола боль.
На мой вопрос. — Что происходит..?
В команде руки лишь разводят —
Мол штиль обычный, нужно ждать…
И я, стараясь не мешать вздремнул под парусом — у мачты.
Проснулся лишь от мелкой качки и от тревожных голосов.
Как изменилось это море!
В обрывках пены, на просторе носились волны мощь ростя.
Запел протяжливо в снастях холодный, не приятный ветер.
Все меньше прорывалось света, сквозь пелену черненых туч.
И грянул шторм.
На волнах круч, корабль забрасывало к небу
и там подвесив на мгновение швыряло в пропасть мрака, в низ..
Вокруг — ревело.
Дикий свист в снастях, сгибалась ветром — мачта.
Преодолев безумства — качку, ко мне пробрался Капитан —
швырнув конец веревки прочной. Крича.
— Ты видно жить не хочешь?!
— А ну, не медля привяжись хотя бы к мачте, чтоб не смыло!
Но тут корабль швырнуло с силой, особо как то, резко, зло..
Меня с волною понесло, на корабля корму крутую,
катя по доскам — мокрым кулем.
Пока не врезался в фальш борт.
Давясь морской водой холодной поднял лицо.
Ревело — море, все выше волны, все сильней.
Пока на выросшей волне — подобья демона ладони,
корабль поднявшийся над морем —
застыл над бездной водяной.
И там в низу, во тьме ночной,
я леденея от испуга увидел —
призрачное судно из бездны поднималось к нам.
Затем я ощутил удар снастей обломка крюсель — реи
и полетев в морскую пену — сознанье тут же потерял.
Очнулся лишь от тишины и ссадин обожженных солью.
Открыл глаза.
Вокруг покоем дышало море чуть рябя.
-Я не свалился с корабля.., мелькнула мысль.
Но понемногу к душе подкралася тревога.
Не та и палуба и снасть…
Привстал, стараясь не упасть и осторожно огляделся.
— Корабль чужой…
кольнуло сердце — Куда, когда и как — попал?
И что за странная толпа матросов, молча наблюдавших как я встаю.
Едва поднявшись от пережитого всего, я к ним шагнул и обратился.
— Должно быть мой корабль разбился а вы спасители мои..?
Но я ответ не получил.
Все так же молча и угрюмо, они смотрели на меня.
— У них ответы ищешь зря, они давно про речь забыли.
Хотя и раньше не любили в пустое языком чесать… .
Раздался голос в тишине..
— Уж если говорить — со мной….
Я обернулся.
За спиною стоял мужчина средних лет.
Высокий, с темной бородою — прикрывшей бледное лицо,
что и загару не подвластно.
Прямой, с горбинкой легкой нос,
казалось в лоб высокий врос переходя в густые брови.
И мрачный темно серый взгляд усталых глаз, хотя и ясных.
Глядевших строго прямо в душу.
В рейнгравах темных, в сапогах и куртке на манер брасьеры.
Казалось бы сошел со сцены герой шекспировских времен.
Или полотнища музея.
И к завершению всего — его заломленная шляпа надетая немного боком.
Он оглядев команду строго — кивнул
и те подразошлись к своим делам.
— Пусть редко дарит море нам гостей…,
Он вновь продолжил хрипловато.
— Прости что мы не так уж рады,
но обстоятельства порой куда сильней приличий разных…
— Нет нет..
Ему поспешно сразу, я возразил, что было сил..
— Я вам безмерно благодарен!
Вы все меня спасенья даром, уже успели одарить
и увели от смерти доли.
Но как зовется судно в море и мой спаситель капитан.?
С улыбкой горькой он ответил.
— Про судно мало кто на свете еще рассказов не слыхал.
И про его команды — долю.
Не лги себе, ты видел в море как мы явились под тобой
в своем проклятом постоянстве.
Там, в море, в бездне под волной..
— Я Ван дэр Дэкен — капитан.
Тебя иссторгнула вода, на борт Летучего Голандца!
Как тяжкий молот — душу смял, ответ суровый капитана.
Вся сущность разума восстала в сопротивлении — тому,
что видел взор неумолимо и била в уши грозно — речь.
— Идем со мной тебе прилечь не помешает хоть немного.
Такое сразу не понять, но скоро будет шторм опять.
А там тебе своя дорога.
Так было много, много раз.
— К нам приносило всяких — море, а после забирало вновь.
Про их неведомы мне доли, вы только гости корабля..
Ушла из под ноги земля, вернее палубные доски
теряя нить в сознании скользком..
Позднее, я в себя пришел, на койке и в каюте тесной.
Шумело море за бортом, о доски волны пели песню.
В союзе с вечным кораблем и мной потерянным, на нем.
Открывши дверь, ступенью шаткой на палубу опять прошел.
Все так же молча и угрюмо матросы были на местах.
Сам Ван дер Дэкен на мостках застыл,
на горизонт глядевший.
Меня заметив — подозвал, освободивши место рядом.
— Я вижу у тебя во взгляде уже и любопытство есть..
Он мне промолвил отстраненно.
— Но не считай, что высшей волей — я знаньем полным одарен.
Ты здесь до шторма, да и только.
А нам наверно очень долго, придется море бороздить,
пока не обретем прощение…
Его я не перебивал.
Он сам казалось как то знал, что говорить в каком порядке.
И то что не додали — слова, мне дополняла с выше — ясность.
— Что жизнь не то — что видит свет и нет конца по завершению…
— Что формирует отношение к природе и дальнейший путь..
Но чудно, как и прежде грудь вдыхала свежий воздух моря.
Болели ссадины от соли,
слегка кружилась голова и за грядущее — тревога.
— Молись чужак.
Уже немного осталось нам с тобою плыть.
Промолвил капитан угрюмо.
— Уже несет большую бурю навстречу к нам,
у мыса Горн жестокий, непреклонный ветер.
Его мы вновь сражаясь — встретим
и он корабль перевернет волной — огромной.
После — скалы раскрошат корпус щепкой малой
и все исчезнет в глубине.
Чтоб вновь исторгнутся в огне начальном —
призраком от судна.
Позднее в явь.
И снова в путь — до мыса Горн, чтоб утонуть…
— Мы так устали в этом море!
Измотанные вечной долей в надежде все же победить —
волну у самого пролива.
Но каждый раз немногой силы нам не хватало — кораблю,
чтоб проскользнуть в пролив желанный.
— Мы столько раз уже желали погибнуть — обретя покой!
Но море вновь нас исторгало!!
— Проклятое бессмертье — даром ужасным, травит души нам.
И мы несемся по волнам.
Я и безмолвная команда. — Что промолчала в первый раз
не возражая капитану его надменности, в речах.
Кто уважая, кто за страх..
Теперь молчат.
Той кары — дар за нерешительность и слабость.
И мне, немой упрек в добавок.
Что виноват , как капитан.
— Мы каждым мигом, вновь и вновь переживаем все сначала!
Мы пересытились отчаинием! Мы стали частию его…
Но скоро шторм.
И силы вновь мы собираем для надежды.
Быть может все не так как прежде случится в этот бури — час.
Он лоб потер рукой усталой.
И я заметил перстень алым — огромным камнем полыхнул на пальце,
солнечным сполохом.
С печалью тонкой, горьким вздохом он мой вопрос предугадал,
о перстне с красным бриллиантом.
— Увы, тщеславию — награда.
Когда еще я волен был и был с творцом в любви — союзе.-
За перевоз особых грузов из состояния дворца,
как дар от высшего лица мне перстень к золоту — вручили.
То — был казалось, звездный час…
Где я тогда.. и где сейчас?!
— Но полно путник!
Видишь скалы, что поднимаются кошмаром из вод глубоких где пролив?
Наш путь лежит помимо них, хотя все время там и гибнем.
— Друзья, готовьтесь!!
Громким криком дэр Дэкен подстегнул людей —
занявших всяк — свое по месту.
— Мы мчимся прямо в бури — сердце,
что за проливам грозно ждет…!
И верно.
Оживился ветер и потемнело страшно небо,
растуших волн явя — черед.
— Держитесь — проклятый народ!
— Послушай путник!
За мгновение, как наш корабль перевернет.
Ты видишь, где водоворот лениво лижет краем скалы.
Туда с кормы и прыгай прямо.
Так ты на берег попадешь, а там что по судьбе предложат.
Не бойся, умереть — не сможешь!
Куда страшней порою жить…
— Мне многого не предложить тебе в минуты расставания.
Храни о нашей встрече — память
и помолись за нас бедняг.
— Возьми в подарок этот перстень…
Он снял с руки своей алмаз.
— Пусть он тебе согреет сердце
и больше счастья принесет чем нам, скитающимся в море…
Прости, но капитана доля зовет меня с командой быть.
И не забудь!- К земле доплыть ты можешь лишь с кормы нырнувши…
Он поспешил к команде — звучно приказы раздавая им.
А я — как он и говорил, пошел к корме держась, поближе.
Неподалеку от руля, где рулевой крутил привычно.
Все выше волны.
Все сильней ревел в снастях холодный ветер.
Все меньше пробивалось света, сквозь облаков черненый свод.
Корабль меж тем — теряя ход, упрямо двигался к проходу,
в камнях — оскаленных клыков.
Казалось отступали воды еще чуть чуть ….
Но впереди — волна поднялась на пути —
подобьем демона ладони.
Ломая в страх любую волю — взметнула в высь щепой корабль,
качнув над скалами пролива.
Качнула резко, злобно, сильно.
Я краем глаза разглядел ка рулевой штурвал теряет
и потому волна роняет корабль на бок перевернуть.
-Безумец, прыгай!!
Рвущий — грудь, раздался окрик капитана..
Но что то надломилось явно, в моей душе и голове. —
Взгляд рулевого в дикой муке.
Которого — все меньше руки имели власть над кораблем.
Все меньше сил я видел в нем.
Все больше взгляда — обреченность.
И я, одним прыжком крученым — откуда только прыть взялась?
Сдирая руки в кровь и грязь — в штурвал вцепился — помогая.
И поддалась доска тугая в воде, дубовая — руля.
Убравши крен у корабля в клокочущей волны — вершине.
Еще чуть чуть и лопнут жилы — но нет!
Просела грань — воды и понемногу ускоряясь, Голандец —
словно сомневаясь скользнул в открывшийся проход.
Взревелость исступленных вод нам в след неслась ломая скалы.
Но лишь как запоздалость зла.
И эта же волна несла нас ускоряя по проливу.
— Свободны!!!
С иступленной силой кричали, некогда немые матросы плача на борту… — Свободны…!
Ветер тот — что дул, внезапно стихнул — смазав волны.
Как маревом покрылись — склоны грозящих скал уже в дали.
Черты теряя, растворяясь..
И сам корабль за всем — меняясь стал распадаться в прах и пыль.
Ушла опора из под ног с рассыпанной в труху — доскою.
— Опять вода..
С такой тоскою я в низ куда то полетел….
Привычкой злой, в который раз —
вернулось тело к свету — мира,
от боли, ссадин и в боках.
Тут чья то ловкая рука мне расстегнула ворот мокрый,-
спеша дыханье облегчить.
— Раз кашляешь, то — будешь жить..
Ворчливый голос капитана, меня к реальности вернул.
И он же быстро повернул меня на бок — плевать водою.
— Ох сударь…. Вы нас напугали,
когда с волной за борт упали.
Все хоронили вас в душе.
И как вам удалось вообще в такую бурю не погибнуть?!
А как все стихло, вас увидел дозорный с мачты.
Я его уже дукатами поздравил..
— Я жив…? И я, не на Голандце..
И все почудилося мне, от пережитых потрясений….
Устало мысли шевельнулись в моей звенящей голове.
— Довольно редкое везение..
Мы сами в страхе сильном — право.
— Подняли вроде бездыханным а вы возьми да оживи.
Он рассмеялся в изумлении.
— Но видит бог таких каменьев я в жизни долгой не видал,
какой у вас теперь на пальце! Продолжил он — мне улыбаясь.
Я приподнял, ладонь свою.
Блеск камня перебил зорю в окладе золотом и царском.
Прощальный и прекрасный дар —
что подарил мне капитан освобожденного Голандца.
