Всю безжизненность и жар пустыни
Я познал в Любви исходе и уходе.
Стало для меня созвучно милой имя
С жаждою воды, что миражом изводит.
И разбит…Всю безжизненность и жар пустыни
Я познал в Любви исходе и уходе.
Стало для меня созвучно милой имя
С жаждою воды, что миражом изводит.
И разбит сосуд, и влага испарилась,
Лишь глотком даруясь на прощанье.
А для сердца влага сохранилась –
Не впадать мне в полосу отчаянья?..
Как мне быть теперь? За что зацепка,
Чтоб не рушится в души паденье?
Может быть, в когтях удержит цепких
Отреченье от любви, любви забвенье?..
И зачем в душе вести любви раскопки
Археологом, с прошедшем видеть связь…
Я душой не тихий и душой не робкий,
Да и рана, чуть, но всё ж — срослась…
Ты не бойся: я уже почти что вылечен…
Только жаль мне растеканья твоего огня,
Разойдётся он, искрясь, по прозе жизни,
Не слегка обжегший болью и меня…
Пусть в душе ещё, как звери, бродят
Боль распада, ночь и роковая грусть…
…В жажде на кресте исходит и уходит
В высь Любовь — тобой распятый Иисус…
