Из — за кочки лезет чудик головастый.
Весь в лохмотьях рыжих патловых волос.
Тюкнул бес в ребро, поэтому он страстный,
Зацепил меня и в тело моё врос.
Ощетинился,…Из — за кочки лезет чудик головастый.
Весь в лохмотьях рыжих патловых волос.
Тюкнул бес в ребро, поэтому он страстный,
Зацепил меня и в тело моё врос.
Ощетинился, да так, что засвербило;
Зачесалось как от плева на току.
Только на людях чесаться некрасиво…
Мне репейник говорит: дай помогу!
Он готов схватить кусастую мочалку.
Он готов мне шкуру рашпилем скоблить.
Измочалить, он меня, готов, но жалко.
Нужно прежде мою шкуру осмолить.
Ох, репейник, ты как прапорщик запаса,
Прежде чем сожгёшь, соломой обложи.
Да налей — ка жбан мне клюквенного кваса.
Цепью тяжкой руки ноги повяжи.
И тогда уже пытай, священнодействуй.
Раскалёнными щипцами тело рви.
Я из тех людей времён гиперборейства,
Где нет ненависти, как и нет любви.
Где не чувствуют ни боли, ни страданий.
На осколках спят, танцуют на шипах.
В этом мире я такой же звёздный странник,
Как репейник, рассыпающийся в прах.
Я иду, иду, иду под рокен – чуча!
Наслаждение за болью чередой.
В бане жарко. На дворе мороз трескучий.
Но я верю, по утру взойду звездой.
