«Оплата – в кассу. Вот вам чек.
На борт скорее подымайтесь!
И в кресла мягкие вжимайтесь –
сейчас отходит наш ковчег.
На верхней палубе есть бар!..»
На борт скорее подымайтесь!
И в кресла мягкие вжимайтесь –
сейчас отходит наш ковчег.
На верхней палубе есть бар!..»
Но без того уже в угаре,
на борт поспешно лезли твари,
кто без билетов, кто без пар.
Ослы всё жаждали отплыть.
Назвавши палубу полами,
казались попросту ослами,
и вновь смогли не слыть, а быть!
И в суматохе сморщив лоб,
считал баранов Ной в отаре.
Он каждой твари брал по паре,
и лишь с баранами – потоп!
И пассажиры были злы
да в давке чуточку помяты.
Все зайцы с рейса были сняты,
на их места пришли козлы.
Спихнули сворою за борт
оленей пару благородных,
чтоб больше влезло беспородных,
бесцеремонных наглых морд.
Как мачта, рухнул вниз жираф:
шакалам – впрыск адреналина!
И следом с палубы павлина
согнали, перья ободрав.
Труба откашливает пар.
Ковчег трещит – в бортах изъяны.
Резвятся в трюме обезьяны:
кривляться – тоже божий дар.
Ковчег качало на волнах,
и всяк подумывал о крахе:
болтался мир на черепахе
и на каких-то трёх слонах.
К корме оттёрт был даже лев.
Летали перья вкруг павлиньи –
по ним топтались стадом свиньи,
приняв ковчег за тёплый хлев…
Штормило сильно в эту ночь.
Зверьё сцепилось в жуткой сваре.
От страха твари грызлись в паре,
а пару тварей смыло прочь.
Здесь каждый думал о своём:
спешили пары разделиться –
нет, чтоб на пару веселиться,
преодолев беду вдвоём.
Не знаю версии иной –
вояж закончился банально,
и шкуры строго персонально
спасли все твари до одной.
На сушу выползли потом
холопы, тати, государи…
А те, которые не твари,
остались где-то за бортом.
