дом расколотый на две половины,
мимо мчатся выгнутые наизнанку вагоны,
полные углей и древесины,
по грязной, залитой слезами старух дрезине,
на зимних шинах…дом расколотый на две половины,
мимо мчатся выгнутые наизнанку вагоны,
полные углей и древесины,
по грязной, залитой слезами старух дрезине,
на зимних шинах с визгом проносится запорожец,
за полярный круг мчится поезд,
в дома из льдин,
к пингвинам и белым медведям.
в отчаянной схватке схлестнутся
звери и механизмы,
ржавые лопасти комбайнов
в попытках перемолоть,
что дышит. ода злополучному Молоху.
так пел Мао, на горе,
по которой струились вепри,
чураясь собственной тени,
и этот не versus с инвалидами
запертыми в клетках
из словесных прутьев,
они похожи больше
на машины с сигнальными огнями,
чем на людей, замкнутых в круге
бетонного изваяния.
извалявшиеся и запутанные
в паутине.
хищники застыли охотой в моих глазах,
и где образы Атлантов,
что держат мир на своих загорелых плечах,
полные здоровья и мускулистости,
нанизывая любовь на пальцы,
как кольца неверных жен.
стоп. пытаюсь заглянуть
себе за спину.
все идолы уже сожжены,
глаза ночных путников заспаны,
они кутаются под песчаные барханы
и насыпи, прячась за щебенкой,
как беспризорные, вечные дети,
голодные до острых ощущений.
мне в руки протягивают щенка,
он морщится от лучей солнца
преломлений, скулит,
у меня на дрожащих коленях,
я хочу запрыгнуть не на лошадь,
на оленя, быть царем
Леса, стирать пальцем царапины
с твоего тела. дам тебе
кусок живого тепла,
мы забрались на плато
и пытаемся остаться там навсегда,
это почти невозможно,
легче выиграть в спортлото,
что бы выпал счастливый номер,
запрыгиваем в вагон и он
несет нас туда
и нет больше ничего кроме.
