Елена Кривопиша
Тонечка, Инна и Сонечка снова сидели на кухне и снова пили чай. Как так получилось, что мы и словом не обмолвились об этом странном помещении, называемым Тониной кухней….Елена Кривопиша
Тонечка, Инна и Сонечка снова сидели на кухне и снова пили чай. Как так получилось, что мы и словом не обмолвились об этом странном помещении, называемым Тониной кухней. Тоня имела трехкомнатную квартиру, переделанную и расширенную по-своему из нескольких квартир. Кухня была уставлена потертыми сервантами в стиле «Прованс», как-будто это была не кухня, а выставочный павильон «А-ля Франция». Комод изумрудного цвета с многочисленными трещинками претендовал на какой-то далекий век, но как мы вам сказали, был состарен где-нибудь в Авиньоне совсем недавно, так думала Тоня. Но Мила знала, такую мебель давно производит Китай. Мила молчала, зачем мешать чужому счастью? Массивный стол занимал огромное пространство, но даже и он не нарушал просторов Тониной кухни. Вставая в шесть утра, Тоня начинала протирать свои сокровища специально купленными тряпочками, каждая из которых стоила недешево и с любовью простирывалась ею после пыли. Затем Тонечка другими специальными тряпками мыла полы. Это действо производилось ежедневно, вместо зарядки и домработницы, которую она могла, но не позволяла себе позволить! Дочка Тони училась, приезжала редко, о ком же еще заботиться, как не о мебели? Странный вопрос, сказала бы Тонечка! Даже в самые тяжелые времена, даже при ужасных обстоятельствах, Тоня оставалась неуязвимой. У нее была ее квартира, ее мебель и ее любовь ко всему этому барах… Ой, ко всей этой красоте! У нее совершенно отсутствовал страх перед тем, что ее могут высмеять. В ее магазинах ее служащие называли Тоню за глаза «Тоня-мебель». То ли за тяжеловесность характера, то ли за любовь к предметам из Прованса, она это знала и только усмехалась. Это была ее жизнь и ее, представьте творчество! Она не была женщиной-невидимкой, которую никто не замечает, жалующейся на жизнь, на отсутствие средств, на кризис или на что там еще, Тоня вдыхала воздух полными лёгкими и была в городе видимой всеми! Слово «мебель» было для нее синонимом слов «счастье» и «здоровье». Не будем дискутировать по этому поводу, а поищем лучше свое счастье. И если оно не будет таким приземлённым, тем лучше для нас!
— Они не идут второй день, — задумчиво произнесла Антонина, ставя на стол большое блюдо с вишневым пирогом и глядя в сторону Милиных окон, — там что-то не так…
— Тонечка, а когда Вася приедет? – спросила Соня и красноречиво посмотрела на подружек.
— Ты бы лучше подумала о том, где твоя Мила, может она сидит вся в слезах, а он врет ей, что замок принадлежит государству! – ответила Антонина.
— Но Тоня, — улыбнулась Инна, — наша Мила умеет переживать красиво, даже в самые страшные периоды от нее всегда отпадает всякая шелуха…
— На этот раз, боюсь, не шелуха, а что-то покрупнее отпадет от вашей Милы, — перебила ее Тоня.
Сонечка и Инна переглянулись.
— Катя, Саша, идите пить чай! – закричала Тоня.
На кухню через минутку пришли две очень похожие друг на друга девочки с разницей в три года, беленькие и воздушные, как два облачка и как сама Соня.
— Они мне всегда напоминают нас с Милой в детстве, — улыбаясь и гладя дочурок по голове, сказала Соня, — садитесь, тетя Тоня испекла пирог.
Сонины девочки присели за стол, а Тонечка возмущенно фыркнула при слове «тётя».
— Тётя, может, скоро замуж выйдет! Тётя! – громко сказала Тонечка.
Инна уронила ложку, а Сонечка ойкнула, вскочила с места и подбежала к Антонине, поцеловать ее.
— Тонечка, дорогая, неужели Вася сделал тебе предложение? – спросила Соня.
— Что ты вскочила, как-будто тебе вчера двадцать, а сегодня двадцать один?! Не очень-то ты похожа на печальную вдову! Да ладно, — видя Сонино изменившееся лицо, смягчилась Антонина, продолжив, — подарил кольцо, а вчера в письменной форме сообщил, вот читайте!
Тоня развернула лист бумаги, который извлекла из ящика изумрудно-потертого и искусственно состаренного комода с красивыми длинными кистями на таких же состаренных ручках и прочла:
— «Антонина Николаевна! Хочу сделать Вам предложение: будьте моей навеки! Приехать не могу, семь угонов, десять краж и два, ну не будем об этом. Ваш и только…»
Сонечка ласково посмотрела на подругу и, поджав ладошкой подбородок, сказала:
— Ну, и, слава Богу!
Инна почему-то пожала плечами. Катя и Саша подняли глаза от своих чашек и спросили в один голос:
— Тёть Тонь! У Вас будет свадьба? Такая, как по телевизору с машиной и консервными банками?
Тоня рассмеялась и успокоила их, что такая чушь бывает лишь за границей.
— У нас, по крайней мере, цивилизованный мир! – важно ответила Тонечка и принялась пространно рассуждать о загранице.
Ей не нравились Милины путешествия и Тоня не понимала любовь Милы «к разным странам и континентам». Россия для Тони была родным и единственным домом. Слава Богу, есть еще патриоты в нашей стране! Антонина Николаевна, владелица двух мебельных магазинов, не была ни в Лондоне, ни в Париже, ни в Риме, не говоря о десятках городов, которые Мила объездила вдоль и поперек. Для нее эти слова «Париж», «Рим» были пустым звуком, вернее просто набором букв. Но как всё в мире преходяще! Сидя сейчас на кухне у Тони и обсуждая «нецивилизованный» мир, все они и предположить не могли, куда сами попадут так скоро!
Как всегда в дверь неожиданно позвонили и вся наша дружная компания, как по команде, бросилась в коридор, отпереть дверь. На пороге стояла наша милая парочка, Мила и Гарри обнимались и улыбались. Ни тени тревоги или сомнения, которые так искала Тоня на лице Милы, не было. Зато там было написано это слово «счастье», которое у некоторых уже набило оскомину. Тонечка продолжала упорно вглядываться в их лица, желая прочитать еще и словечки «замок», «несметные богатства», но эти слова на именно этих лицах не проступали. Тоня разочарованно вздохнула, всё так же продолжая держать подругу и ее мужа на пороге своей квартиры.
— Тётечка Милочка! — закричали Катя и Саша, и принялись ее обнимать.
— Bonjour, comme les affaires? – улыбаясь своей очаровательной и совершенно его преображающей улыбкой, спросил Гарри.
— Bien, — ответила младшая Сонина дочка за всех. стоящих с противоположной стороны.
Мила прошла в дом, крепко держа ладонь своего француза в своей ладошке. Тоня отстранилась чуть в сторону и, соединив на груди руки, наблюдала за ними. «Сладкая парочка из нежно-розового Прованса…», — с сарказмом подумала Тонечка.
— Мила, а мы тут чай пьем с пирогом! Пойдемте пить чай, Гарри! — добавила Инна по-французски, — Тоня испекла пирог!
— А мы принесли шампанское, — сказала Мила, — это совершенно особенное шампанское, да, Гарри?
Мила засмеялась и перевела ему свои слова, а он пространно начал объяснять какое именно оно особенное. Мила слушала своего Гарри, не сводя с него глаз, а Тонечка глядя на них двоих, поджала губки и думала: \»Ну и ну!\».
— Andre Beaufort, — добавила Мила к словам мужа, — это просто волшебный напиток! Его пьют в любое время суток!
— Как ты в Лурмарене? – перебила ее Тонечка, еле сдерживая себя.
— Да, как я, — кивнула головой Мила, — только там, в отеле, шампанское было исключительно на завтрак и намного дешевле, чем это. «Андре Бофор» во Франции, да и не только пьют по любому случаю, так говорит мой муж. Оно не требует сыра, клубники, икры, им можно восхищаться просто так! Аромат мандаринов и малины, корки апельсина придает особый шарм…
— Гарри? – усмехнулась Тоня.
— Шампанскому, — просто ответила Мила.
— А как же замок? – спросила Тоня очень довольная собой, что наконец-то ей удалось застать этих ненормальных врасплох.
— Всё хорошо, с этим всё в порядке, — так же просто ответила Мила и посмотрела на мужа.
— И вы будете жить долго и счастливо и умрете в один день, какая скука! – возразила ей Тонечка, поняв, что сейчас от Милы ничего не добьешься, потом Тоня добавила, глядя уже на всех, — она ненормальная! Она помогает своей несчастной судьбе, катит ее на тележке, а судьба едет себе и в ус не дует, что там за поворотом?.. А теперь вот и дружка с собой позвала!В тележку! И катятся эти две судьбы, девочки, под горочку!
Подружки рассмеялись. Один Гарри ничего не понял. Мила побежала в прихожую за блокнотом, чтобы записать высказывание Тонечки. Эти высказывания Мила не пропускала никогда и всегда записывала.
— Правильно, — вздохнула Антонина, глядя, как ровно ложатся строчки на бумагу, — классиков надо конспектировать!
Инна с Сонечкой переглянулись, а Гарри так ничего и не поняв, откупорил вино. Большой и сильной рукой он тихо открыл пробку и разлил напиток по бокалам.
— Это очень хорошее шампанское, — подтвердил он на родном языке.
— А я никогда не была в Париже, — после нескольких глотков и продолжительного для нее молчания, сказала Тоня.
Мила погладила ее руку и перевела Тонины слова. Гарри посмотрел на Тонечку, удивленно поднял свои немыслимо густые брови и спросил:
— Неужели не были? Как я вам сочувствую!
И Тонино сердце после этих простых и, казалось ничего не значащих слов, почему-то растаяло, ведь Гарри не стал описывать Париж в красках, не стал с апломбом говорить: «Как? Как Вы могли не быть в Париже?!» Он просто был удивлен, как ребенок. Мила выпила глоточек дивного Andre Beaufort и с улыбкой посмотрела на Тонечку, перемена в ее настроении сразу открылась Миле. Мила знала, Гарри такой, он всех умеет расположить к себе.
— Инночка, а почему ты не пьешь? – спросила Мила, заметив, что Инна поставила бокал с шампанским на стол, — ведь вино замечательное, попробуй глоточек!
— Я потом скажу, Мила, — тихо, чтобы никто не слышал ответила ей Инночка.
— Соня, расскажи, наконец, и свою историю, а Мила переведет Игорьку твой рассказ, — сказала Тоня и пояснила, — по-нашему то, по-русски, он Игорь, да? Приехал в Россию, снимай камзол, надевай валенки!
Мила улыбнулась и покачала головой, а потом окинула взглядом Тонины «богатства», на валенки-то здесь уж точно похоже не было!
— Гарри, — она дотронулась ладошкой до руки мужа, — я тебе не сказала главного, вернее я говорила, но ты наверно, не помнишь: Сонечка, вернее все мы познакомились совершенно случайно с одним французом. Это невероятно, но он оказался у Сони в доме, он спал под лестницей, его обокрали и бросили в подъезде. А Соня утром там его нашла! Ты не поверишь, но, когда мы всё выяснили, кто он и как он оказался под лестницей, то что бы ты думал? Им оказался Эжен Лебран!
— Эжен? – удивленно переспросил Гарри снова поднял свои брови, — я ничего не знал…
— Да! – перебила его Мила, — и мы выяснили, что вы с Эженом братья, он так сказал, по крайней мере!
— Да-да, Эжен мой брат, но он из Марселя! Но как? Это невозможно!
— Подожди,Гарри! Дай я тебе всё объясню, — ответила Мила, — Эжен приехал за картиной, он хотел купить для своей галереи картину. Понимаешь, в интернете Эжен увидел одну работу нашего друга Макса. На этой картине…
— Я знаю про картину! Я слышал от Эжена, что он случайно наткнулся на что-то нереальное из России! Я тогда только посмеялся, но Эжен сказал: «Нет! Не смейся, нет!» Эта картина вызвала у него поток не совсем понятных воспоминаний. Он позвонил из Марселя и сказал мне: «У меня такое чувство… На картине изображены две девочки и эти девочки наши матери, Гарри!» Моя мама и его были сестрами. Моя бабушка была наполовину русской.
Мила перевела рассказ мужа подругам, Соня и Тонечка слушали, не шевелясь. Инна молчала.
— Вот так всегда, переведи ему это, — первая произнесла Тоня, — Эжен увидел картину Макса, притащился в Россию и встретил Соню! Одна есть! Ты вышла замуж за Гарри, его двоюродного брата. И вторая здесь. Мистика какая-то! Так не бывает! Эжен «увидел» на картине маму свою и Гарри, и вот они здесь! Не бывает! Не верю!
Тоня встала из-за стола и пошла звонить Васе, тот сразу найдет решение, так думала Тоня. А Мила улыбалась и в свою очередь думала: «А ведь я считала, что я сама нашла счастье, оказывается, мое счастье давно поселилось на этой картине! Жило, стояло и смотрело вдаль, было заплетено в крепкую косу… Ах, Макс, Макс!\» Мила еще раз всё подробно объяснила Гарри: и про Соню, и про Макса, и про их давнюю дружбу. Она рассказала, что у Сони погиб муж и, что Эжен прилетал к Соне в Прагу, куда они отправили ее с девочками. Гарри слушал и дивился. Даже он сказал, что так на свете не бывает и в конце назвал картину пророческой.
— Но как мог художник так передать чувства? Я видел картину. Она висит в спальне у Милы, я сам стоял и смотрел на эту картину, она завораживает и заставляет думать. Но я не знал, что именно она, эта картина всему виной. Ведь от Эжена я слышал только то, что слышал. Как это всё странно! Мила и Соня, это и правда, мистика!
На этот раз то ли пары шампанского подействовали, то ли еще что, но Тоне стал нравиться Гарри, она после перевода этой его вдохновенной речи с жестикуляциями, увидела, что он «живой» и «настоящий» и главное чувствует и переживает!
— Вася сказал, — добавила Тоня, — что всё просто: все мы раньше были одной большой семьёй, жили во Франции с наездами в Россию, любили пироги и сыр с плесенью, а еще картину эту Макс просто материализовал в наше время, как граф Калиостро в своё. Вообщем, давайте пить чай!
— Реинкарнация, — неожиданно сказала старшая Сонина дочка, про девочек все и забыли со своими взрослыми разговорами.
— А что это? – спросила у нее Катюша.
— А это, милые мои куколки, просто любовь, — завершила Тонечка и посмотрела на Соню и Милу.
И вечер этот закончился необычно, приехал Макс и долго и пространно рассказывал о том, как он пишет копию картины для галереи Эжена, какие мысли приходят ему в голову и как это должно быть странно, увидев во Франции его полотно, приехать за ним в Россию. Если бы только сам Макс знал, что Франция станет его вторым домом, а имя Макс Володин пропечатается в голове у знатоков, и владельцы французских картинных галерей с радостью будут выставлять у себя его картины. А всё по одной большой случайности. Какую роль играет случай в нашей жизни? Самую прямую, скажут многие. Нет-нет, нет никакого случая, есть просто цепочка обстоятельств, приводящая к результату. Макс родился художником, и ничто не могло помешать ему стать им. Мила родилась писательницей. А Соня родилась, чтобы встретить Эжена, а Гарри для того, чтобы… Мы немного позже узнаем, для чего же родился Гарри.
© Copyright: Елена Кривопиша, 2015
Свидетельство о публикации №215070301763
