наше движение — это постоянная встреча друг друга,
дефиле по подиуму жизни, подобно замкнутому кругу.
я каждое утро твержу себе, что у нас все хорошо,
что мы все сможем,…наше движение — это постоянная встреча друг друга,
дефиле по подиуму жизни, подобно замкнутому кругу.
я каждое утро твержу себе, что у нас все хорошо,
что мы все сможем, что мы всё выдержим и переживём.
я не знаю, стоит ли переубеждать себя в обратном?
да и стоит-ли вообще?
заводить разговор о несказанном,
о том, чему суждено не сбыться,
о тех кто давно ушел,
о том, что у нас есть проблемы,
о том, что и так очевидно, но так не понятно?
ты каждое утро поднявшись с постели,пьёшь за мое здоровье,
безумные реки весны.
я каждое утро себе повторяю, что ужасы наяву — это просто сны.
мы оба знаем, что есть вещи, которые жутко дороги для нас двоих.
и эти вещи совсем не вещи, а это письмо и вовсе не стих.
каждый раз, замечая глубокие сужения на твоих щеках,
я хочу дарить тебе запах весны, а ты? делая укусы на моих губах,
оставляешь маленькие следы.
такие маленькие следы, на моих юных и обветренных губах,
но такие огромные, сочащиеся раны в более уязвимых местах.
лучшее время своей юности мы посвятили друг другу.
я не жалею. да и ты, уверен тоже.
о чем жалеть?
о сотнях сказочных вечеров, проведенных на аллеях, коммуналках, парках, лавочках и прочих забытых богом мест?
о том, как импульсивно и нежно в тоже время наши юные тела отдавали тепло друг другу?
о том, сколько всего нужного, важного, простого, сложного, доступного и лишнего было сказано этими устами?
я хочу снова цитировать тебя и скажу это вслух:
\»быть искренним — значит быть свободным\».
я откровенен, как никогда, и могу сказать, что всё время
которое мы провели вместе — я был свободен.
за что я премного благодарен твоему умению расположить к себе.
мне кажется в твоей жизни прошел момент, когда ты \»уверенно теряла голову\».
больно осознавать, но пришлось натянуть на сердце олово.
и ты знаешь, пожалуй, не рассказывая о наших обстоятельствах вслух, я могу сказать одно:
так будет лучше — для нас. для двоих.
и дорогие вещи — не вещи,
а моё письмо — вовсе не стих.
