Годы съедены, означена черта.
Всё теперь сияет по-другому.
Проявились трещины в холстах,
Что писались сердцу молодому.
Уж за ними маковую резь
Всё теперь сияет по-другому.
Проявились трещины в холстах,
Что писались сердцу молодому.
Уж за ними маковую резь
Божьей не зажечь в губах палитре
В тех, что напоили мёдом здесь
Под заветным пологом ракиты.
Тем губам наверно невдомёк,
Кто теперь тот опьяневший малый,
Что забыть их цвет так и не смог —
Непорочный цвет в улыбке алой.
Прежнего не усмотреть ничуть,
Я довольно сердцем поменялся.
Волею немыслимых причуд,
Так случилось, что поэтом стался.
И пою я Русь, и ею плачу.
Русское в крови саднит занозой.
Это хоть чего-то, да и значит —
Душу обронить в тени берёзы.
Так что, если в маковую резь
Губы будут у ракиты где-то,
Пусть припомнят, как поили здесь
Пьяным мёдом русского поэта.
