Мы вчера ездили на конях среди деревьев,
Которые точно показывали где юг, а где север.
Мы вчера ездили и ездили,
И я так скучал в этом царстве растений.
И…Мы вчера ездили на конях среди деревьев,
Которые точно показывали где юг, а где север.
Мы вчера ездили и ездили,
И я так скучал в этом царстве растений.
И мне это было так странно — никакого восторга —
А ведь я так люблю лошадиные крупы и лошадиные морды,
И я очень люблю их бока тугие и воловьи очи,
Но и это было не все; когда я дождался ночи
Меня будто похоронили, будто отпели
И не соловьи, не иволги, и даже не свиристели;
И я лежал во тьме и молился богу,
Будто собрали меня силком непредупредивши в дорогу
Вытолкали из дома, захлопнув двери,
А там на столе стыли плюшки, дымили кисели;
И я барабанил в закрытую дверь и даже ногами,
Обутыми в кирзовые, для верховой езды, сапогами;
А за дверьми смеялись и пели — мои же дети,
Будто никого и не было счАстливей их на свете
И когда я устал стучать в двери, как в барабаны,
Я развернулся и зашагал туда, где висели туманы,
Надо мной бились звезды, крошились планеты, метеориты горели,
Я не разбирал дороги, и дороги кружили меня, как карусели.
Но когда белая ночь выстлалась в серый будень, я взглЯнул на небо
И увидел табличку — проспект Богатырский — налево,
Я чертыхнулся, кто так рисует карты;
Вот уж и Проспект Испытателей и справа — арка,
И мой дом в промежутке между двумя домами
(разносчики пиццы все время путают тут с адресами),
Он безмолвен и тих, детей то у меня ведь и нету,
Только кошка — чернее всех кошек на свете
И хоть солнце и птицы по-дневному бились мне в стекла
Я улегся в постель, зашторив все окна
И завернулся в любимые одеяла
И будто какая-то женщина родная мне прошептала
\»С возвращеньем, я очень скучала\».
