1980
После смерти Высоцкого…
( Как разительно меняется всё за 35 лет:
и Культура, и понимание её… )
После смерти Высоцкого…
( Как разительно меняется всё за 35 лет:
и Культура, и понимание её… )
Как жаль,
что
стали женщины
другими,
Стремясь
во всём
за модой
поспевать.
Кто вас
воспел,
дымящие богини?
Кто будет
вас нетрезвых
воспевать?..
Ужель настолько
души опустели,
Что вам
милей
сердечного тепла —
Общение
на уровне
постели,
Общение
на уровне
стола?..
Откуда
в вас
мужицкие замашки?
Кто вас
учил
опошленным речам?
Ведь вам
когда-то нравились
ромашки,
Стихи
для вас
писались
по ночам…
Как всё-таки
безжалостна эпоха,
Низвергнув прежний
женский идеал:
В стихах
и прозе –
женщины
и похоть…
А в песенках
кто вас
не раздевал?..
И пью я
явь,
как горькую
микстуру,
Отказываясь
время понимать,
В вас
совместив
высокую Культуру
И музыкальный
приблатнённый мат…
С кассет
вопят
в восторге
псевдобарды,
Чьи сочиненья
трудно описать,
Состряпанные грязным,
пошлым бабам.
Как можно
ЭТО
женщинам писать?!.
Костя
свой вкус,
порою невысокий,
Услышав
эту пахнущую
страсть,
В своём
гробу
вертелся бы
Высоцкий, —
Иных — одна,
но пламенная
страсть!
И, утопая
в песенном
болоте,
Где скотское
проходит
на « УРА »,
Готов
кричать я:
— Пой же!
Пой, Володя!
Уж лучше
ты,
чем эта
мишура!
Но умер
бард,
и место
опустело,
А кандидаты –
карлики вблизи…
В их
песнях
нет Души,
есть только
тело,
Измазанное
с музыкой
в грязи…
И вот
уже
не вянут
наши уши –
И к вони
привыкает человек,
И женщины
способны
ЭТО слушать,
В присутствии
мужчины…
Что за век!
Смакуя грязь,
испытывают радость,
В мещанстве
зажиревшие стада.
И женщина,
услышав
эту гадость,
Не вспыхнет
от врождённого
стыда…
Я –
не ханжа.
Я сам —
из грешной
плоти,
Которая инстинктами
хамит,
А Женщина,
погрязшая
в болоте,
На Чистоту
мужчин
не вдохновит…
Что стало
с миром?
Я ли –
не от мира?..
Но тьма
для огорчения
причин:
Ведь, уничтожив
в женщине
Кумира,
В себе
мы уничтожили
мужчин…
