Снилось мне, что я цыган
Молодой и крепкий.
Табор весь меня любил,
Особливо девки.
Раз в степи случилось встать,
А продуктов мало.
Молодой и крепкий.
Табор весь меня любил,
Особливо девки.
Раз в степи случилось встать,
А продуктов мало.
И остался в узелке
Черствый хлеб, да сало.
В город путь пришлось держать,
Промышлять работой,
Подкалымить для свих,
Проявить заботу.
Дама средних лет взяла,
Строить подрядила,
А сама коварный взгляд
Мне в штаны пустила.
Понял я — и к двери враз,
Не желал неволи.
Белой кожи, пышных форм
Не видал я что ли.
Чай душа не терпит уз,
Мы народ свободный!…
Отказал я вобщем ей, —
Не такой голодный.
Дама с оскорбленных чувств
Ямой пригрозила.
Мол поверят ей вперед,
Что я вор-верзила.
Приперев поленом дверь,
Стал искать я снеди.
Прихватил мешок муки,
Не убудет с леди.
Та за дверью верещит,
Приставом пугает.
И решил я дом поджечь,
Мало ль кто узнает.
Из камина угольки
Разбросал по полу.
Пламя лисьи языки
Распустило скоро.
Взял еду — и был таков.
Неповадно будет
Наговоры наводить
Невиновным людям.
Бабу жаль конечно, но
Табор мне дороже.
Как вернулся бы я к ним
С перебитой рожей.
Убегая, увидал,
Что в тот дом входили.
Погорелицу мою
Вмиг освободили.
Так что, братцы, нет греха
На душе цыгана.
Только злобой взгяд горит,
Да на сердце рана.
