Когда я уйду, я зарою
частицу себя средь живущих.
Останусь кристальной слезою
в чернильной нефритовой гуще.
Послушай, ведь вспомнишь, пожалуй,
частицу себя средь живущих.
Останусь кристальной слезою
в чернильной нефритовой гуще.
Послушай, ведь вспомнишь, пожалуй,
душевно больного повстанца,
того, чья судьба пробежала,
кружа в ослепительном танце.
Гонимый иными ветрами,
без чувств, одинок, неприкаян,
в своей заключительной драме
я буду и Авель, и Каин.
Подписанный дьявольским пактом,
оставивший тело за бОртом,
я сделаю чудо post factum.
Я стану бессмертным post mortem.
