Ну да, его так все звали – не Мурзик, а Лурзик. Родился он самым последним, маленьким и слабеньким. И поесть ему удавалось самым последним, после своих более сильных братьев и сестер…
И ничего-то у него толком не получалось! И бабочку он поймать не мог. И мяукал он как-то не по-настоящему, скорее пищал. И молоко из блюдца постоянно проливал…Мама-кошка только гладила его по голове, говоря: \»Ничего страшного, ты научишься!\»
Старшие братья и сестры часто подшучивали над ним, но это было еще ничего. Гораздо хуже было, когда его вообще не замечали. Идет, бывало, кто-то, споткнется и только тогда воскликнет: «А, это опять Лурзик, вечно мешается под ногами!» Мама-кошка тогда вытирала его слезки и говорила, обнимая: \»Ты все равно замечательный котенок!\»
У мамы-кошки скоро будут именины. Все котята уже придумали подарки. Кто поймал мышку, кто птичку, кто хотя бы бумажный бантик. И только Лурзик так и не смог ничего поймать. Но ему так хотелось поздравить мамочку! Он брел на праздник, понурив голову, и думал:
Мамочка родная, тебя я так люблю!
Ты самая хорошая!! Тебе я подарю
Все лучшее на свете – и солнце и луну!!!
Конечно, он пришел самый последний. Все уже подарили свои подарки, а когда увидели Лурзика без пойманной бабочки или хотя бы фантика, привычно заулыбались, переглядываясь: «А, этот Лурзик, что с него взять!» Но он все же подошел к маме, собрался с духом и прочел свой стих, немного заикаясь:
М-м-мамочка родная… Тебя я так л-люблю!
Ты с-самая хорошая!! Т-тебе я подарю
Все лучшее на свете – и солнце и луну!!!
Он ждал, что все снова будут смеяться. Но тут раздались аплодисменты — сначала негромкие, а потом дружные и с криками «браво!» Никто и никогда еще из котят не сочинял стихи, они даже читать-то не умели. Все вокруг восклицали: «Вот это да!», «Ну и Лурзик!!» и «Да он поэт!!!»
А мама-кошка крепко обняла его, нежно поцеловала в щеку и шепнула: «Я всегда знала, что у тебя есть свой особенный талант».
