Когда Джона спрашивают о Грейс,
он говорит о ней всегда шепотом и как будто нехотя,
но лицо его при этом неизменно делается ожесточенным.
Он хранит ее так глубоко внутри,…Когда Джона спрашивают о Грейс,
он говорит о ней всегда шепотом и как будто нехотя,
но лицо его при этом неизменно делается ожесточенным.
Он хранит ее так глубоко внутри, словно прячет от самого себя,
как всю жизнь хранят самый страшный секрет – неизреченным.
Когда Грейс ушла, что-то внутри надломилось, стало темно и уныло,
и уже ничего не помогает ему стать хоть на миг, но счастливым.
И когда на душе делается особенно скверно и тоскливо,
мир вокруг становится черно-белым, пластмасовым и фальшивым.
И в такие моменты Джон нетерпеливо хватает ключи и выбегает из дома,
он садится в такси и едет в ближайший бар, заказвает виски и колу,
и уже после третьей накатывает легкая истома.
После пятой Джон даже не помнит какая наступает по счету зима,
После седьмой он просто забывается и опускается тишина.
Джон открывает глаза ранним похмельным утром,
За окном белой пудрой падает первый снег.
Он говорит себе: «Джон,- словно чувствуя это нутром,-
еще пара таких бессоно-алкогольных недель
и жизнь вернет свой привычный бег.»
Только эти недели тянутся словно век,
время тает так медленно, будто тысячи оледенелых рек.
«Это Бог, — думает Джон,- преподносит мне важный урок.»
Грейс была ему как живой оберег,
только он ее не сберег.
