О чём мог думать дерзкий плотник,
Который взмахом топора,
Желая починить свой мостик,
Случайно угодил в кита?
Сей зверь умрёт совсем не скоро,
Который взмахом топора,
Желая починить свой мостик,
Случайно угодил в кита?
Сей зверь умрёт совсем не скоро,
Утробно звуки голося,
Песок увидит дна морского,
Ещё столетья проживя.
Но шрам останется навеки,
Он будет рвать, болеть, зудеть,
Пока кит не ворвётся в сети,
Чтоб крик издать и умереть.
О чём мог думать Гогенцоллерн,
Когда бежав с родной земли,
Он понимал, что так виновен!
Что жить иначе все могли!
Страшнее ада его муки –
Есть кара – кое-как прожить,
Чтоб увидать, как твои руки
Смогли надежду удушить.
Как опустились с пьедестала
Четыре роковых орла,
Как их несчастье растоптало,
Кидая в пустоту слова:
«Империя», «Отчизна», «Братство»,
«Любовь», «Религия» и «Честь»;
На смену им пришли «Коварство»,
«Убийство», «Равенство» и «Месть».
За сербов бравые славяне
Вступили в бой и полегли,
Упали в лужу англичане,
Французов быстро погребли.
Испанцы тонут в мерзких войнах,
Австрийцы рубят сыновей,
А турок в погребальных звонах
На части хуже рвут зверей.
Двадцатый век – конец начала –
Былых могуществ седина;
И птица счастья упархала –
Не любит резкости она.
Вильгельм, ты жалкий человечек,
Не смог подробно рассчитать,
Что вся игра не стоит свечек,
И мы обречены страдать.
Конец войне – второй и первой,
Мы в век «корректности» живём;
Но в эру искры нестабильной
Играем в порохе с огнём.
Забыть про свет в конце тоннеля,
В начале, значит, темнота…
Но нам его закрыть успели,
Когда закончилась страна.
Ноябрь, 3, 2008г.
