***
— Нехай увозят! — выбросил старик
Бездомной мысли тягостную ношу.
Мы видели, как ветер гнал порошу,
Как буксовал тяжелый грузовик.
— Нехай увозят! — выбросил старик
Бездомной мысли тягостную ношу.
Мы видели, как ветер гнал порошу,
Как буксовал тяжелый грузовик.
Он разводил немыслимую муть,
Плевался газом, словно в пароксизме.
Хоть у него заканчивались жизни,
Он не имел возможность повернуть.
Я не поверил страху и глазам,
Когда во мгле дневного освещенья
Передо мной открылось преступленье,
Как двери открывал универсам.
Сквозная боль… Я слышу из глубин
Усталых дней безрадостные вопли.
И мысли растекаются, как сопли.
Но робок этот час, когда один…
Совсем один. Стою, как столб, в пыли,
Как в очередь за соком и халвою,
— Продайте килограмм!
А мне с лихвою
Насыпали цемента и земли.
Какая смерть… Я вижу мертвецов
В обличии разрушенных объектов.
И топчутся по трупам этим те, кто
Хоронят матерей здесь и отцов.
— Нехай увозят, — крайняя черта
Предела терпеливых наблюдений,
Оглянешься кругом, — совсем людей нет…
Оглянешься ещё, — и ни черта…
— Куда ты, дед? Хоть слово оброни
В пустой котел народности и духа.
Мы лишены и зрения, и слуха,
Когда вот так «народуем» — Распни! …
Но с этих дум отряхивая смерть,
Я так же удаляюсь по пороше.
И смотрят мне в глаза развалин рожи.
А я не знаю, как на них смотреть…
