Скажи, зачем ты Бога теребишь за бороду?
Нет, я не осуждаю, просто интересно, сам такой…
Командировка. Отказаться можно. Но, с одной стороны это мои драгоценные горы,…Скажи, зачем ты Бога теребишь за бороду?
Нет, я не осуждаю, просто интересно, сам такой…
Командировка. Отказаться можно. Но, с одной стороны это мои драгоценные горы, о которых я столько мечтала в последнее время, с другой стороны, это подставиться и сыграть по тому сценарию, который написан, я же не люблю так…
Передали прогноз на жуткую непогоду. В очередной раз пришла зима, ее величество. Резкий боковой ветер, переметы на трассе, практически никого нет (в такую погоду добрый хозяин собаку на улицу не выпустит) и только наш хозяин отправил нас в командировку… Нас трое, молоденькая женщина, у которой дома сынок двух с половиной лет, я – пенсионерка по паспорту, и молодой мужчина, у которого дома двое малых детей и напрочь больное сердце. Он отказался от операции, потому что ему некогда тратить на нее время.
Наша задача проконтролировать (фактически – поставить) прививки маралам в маральнике, попутно их переписать и поставить чипы тем особям из стада, у кого их нет. Ну а в оставшееся время провести инвентаризацию всего имущества на складах «небольшого хозяйства»
Дано нам на это 2 дня, правда предусмотрительно с открытой датой возвращения, и припиской об окончании командировки по факту ее выполнения.
Сразу скажу, что никакой такой острой необходимости делать это именно в праздники и выходные не было, но это так мелочи… Кому есть дело до рядовых исполнителей пректа…
Путь на маральник в условиях гололеда, ветра, что сносит к обочине, взрывных работ на участке трассы и как следствия – дороги в ухабинах, занял более12 часов. Прибыли мы ночью.
Как всегда, явились мы неожиданно, никто нас не ждал. Мужчину еще есть где оставить на ночлег, а вот женщин, в горах, где нет жилья….
Как – то это все само собой разрешилось. Быстренько поужинав тем, что было с собой устраиваемся на ночлег. Женский персонал отвозят в недалекое село и оставляют в пустующем временно домике. Якобы с хозяевами был уговор….
Утром начинает разъясняться. Рабочие разбивают стадо, и начинается прогон по переходу. Маралы паникуют… Это «дикие животные» даже звери… За день более 200 голов привиты и переписаны.
Ночью хозяева домика, прослышав про женщин в их домике являются «решать вопрос как быть» пришлось собирать вещи и после тяжелого трудового дня, еле держась на ногах, под ухмылку хозяев уходить из только что натопленного домика опять в сырость, снег и начинающийся мороз.
Нам повезло, сосед, увидев нас, пригласил подождать, пока он что – то придумает, а потом махнул рукой – ложитесь спать здесь «девчонки» куда вы ночью мокрые в гору, где надо переправиться трижды через мелкую горную речку…. Господи, дай Бог ему здоровья и всех благ.
Наутро, не высохнувшие, было уже не до того, опять приехали на работу.
Сегодня шли маралухи с детенышами. Они шли более кучно, с одной стороны дело продвигалось быстрее, а с другой, слабые и детеныши подминались стадом… Как они будут дальше… Какая – то дикая жестокость, бессмысленность всего происходящего не оставляли в покое.
Один из малышей в панике ударился головой о сетку, его подперли и он упал… Стадо, вместе с его матерью, прошло. Малыш остался. Его закрыли в вольере и забыли о нем.
Более двухсот голов получили прививки, были переписаны и выгнаны из отстойника.
Зоотехник пошел с обходом по периметру, чтобы проверить нет ли забытых или затаившихся маралух… Нашел трех, но гоняться за ними в наступающих сумерках бессмысленно.
И вот тут он и увидел малыша, про которого забыли.
Он вернулся и срочно выслал рабочих освободить невольного пленника.
Я пошла с ними. Сердце итак уже болело ото всего виденного, но этот малыш… Крепенький, ладненький, трехмесячный мараленок. У него мало шансов пережить эту зиму – поздний очень.
Когда его загнали в угол он уже не держался на ногах. Надо прирезать, сказал руководитель маральник.
Давайте вытащим его из загона, может он увидит мать и уйдет к ней. Надо мной посмеялись – это дикая природа…. Дайте мне шанс, попросила я. Они ушли. В наступающей ночи я осталась с лежащим мараленком, дышащим взахлеб. Его сердце стучало более 200 ударов в минуту. Я попыталась засунуть ему на язык снег, Он не мог глотать. Начальник показал, что нужно прикладывать снег к носу. Я сидела и гладила его голову, представляя каким маралом он может вырасти. Начала тихонечко массажировать сердечко, задавая ритм дыхания. А потом стала пытаться поднять его на ножки. Малыш сначала шарахался, а потом вдруг прижался ко мне и затих. Я стала ему шептать на ухо шепталочки, которые шептала детям и уговаривала его встать.
Он сделал попытку приподняться, но ножки подкашивались и не слушались. Я держала, насколько можно держать на весу животное весом почти с меня, и подталкивала его сделать хотя бы шаг. И он его сделал. Робко неуверенно, но сделал. Отпустила мараленка, он стоял, покачиваясь, но стоял, потом он прижался ко мне и словно отдыхал. Я еще раз попробовала, заставить его лизнуть снег, но он не мог. Снова похолодила его нос, почесала между ушками, мараленок расслабился. Постояв немного, он сделал еще один шажок, отдохнул, сделал следующий. До стада было более километра, а может и более.
Совсем уже сумерки.
Хорошо, что медведь уже лег в спячку, а волки на территорию не заходили пока, их тропа шла по над краем кустов… Если мараленок дойдет до матери, около нее он поест. Силком марала не покормишь… Тогда у него будет шанс выжить…
Мысленно все свои знания по изотрике я направляла в помощь малышу. Он упрямо делал шаг за шагом. Останавливался, приваливался ко мне и шумно дышал, подставляя голову под руку…
Вскоре подошли молодые рабочие. Подняла – таки… Они улыбались: «Ну что пацан! Поди будешь жить!» Подошел зоотехник, что –то прошептал на ухо мараленку и поставил на ушко чип. Тот даже не дернулся. Ну вот , теперь ты не бесхозный – живи. Все ушли, мы продолжали путь. Маралухи поднимали головы, прядали ушами, но я не видела, чтобы мать шла к малышу.
Вот он поднял мордочку и начал нюхать воздух, после этого свернул наверх в горы… Видимо мать была там.
То стадо было очень далеко. Я надеялась, что чужая мать примет малыша, но у маралух так, оказывается, не бывает.
Дальше было идти нельзя – стадо итак было в стрессе, нельзя пугать.
Еще раз послав заряд энергии малышу я остановилась. Он встал тоже. Оперся о меня и стоит. Дальше сам, маленький! Он поднял голову и посмотрел на меня. Так странно, он все понимал.
Малыш шел. Пошатываясь, но шел. Я стояла. Он отошел уже далеко и лег. Вставай, вставай, не лежи твердила я ему! Вставай! Я тихо проговаривала слова… вставай!!!
Он оглянулся, посмотрел и встал. Он шел уже бодрее. Ближнее стадо было совсем рядом, но маралухи равнодушно поднимали головы…
Впереди был ров и косогор. Малыш подошел, оглянулся и повернувшись спиной пошел вдоль оврага – ему не осилить горку. Он нашел более пологий спуск, спустился и вдруг вспрыгнул на горку. Его шаги стали еще более уверенными. Он шел в гору, но все еще оглядывался, при каждой его остановке я посылала ему заряд энергии и он шел все далее и далее, пока не смешался со стадом на горе. Я уже не видела его в ночи.
Утром рабочие обошли площадку. Малыша не было. Значит он нашел мать, значит у него есть шанс выжить…
И почему – то подумалось, что с такой волей к жизни он и эту грядущую, такую страшную для слабых зиму, перезимует и станет тем маралом, которого я видела перед глазами, когда уговаривала малыша встать.
Все остальное в этой командировке уже не имело значения.
