В коммунальной,сталинской квартире,
Холостой маланец проживал,
Тужился в загаженном сортире,
Ел мацу да курочку жевал.
Все соседи его Фимой звали,
Холостой маланец проживал,
Тужился в загаженном сортире,
Ел мацу да курочку жевал.
Все соседи его Фимой звали,
И жидовской мордой меж собой,
В след ему презрительно плевали,
Утверждали будто голубой.
Был Ефим отпетый прощелыга,
У народа покупал старьё,
Регулярно принимал сквалыга,
С барахлишком мелкое ворьё.
Но однажды Фима,жлоб коварный,
Очень непростительно сглупил,
За бесценок шкафчик антикварный,
У жулья по случаю купил.
Выгодным гешефтом был доволен,
И в уме прикидывал навар,
Но узнал,что от простуды болен,
Его друг,солидный антиквар.
И не получилось поскорее,
Выгодное дельце завершить,
Он придвинул шкафчик к батарее,
Чтоб его с мороза просушить.
Редкий экземпляр покрыт резьбою-
Гроздья винограда да снопы,
Но наказан Фима был судьбою,
В нём очнулись мёрзлые клопы.
И полезли малость отогревшись,
Кровопийцы в старенький диван,
На котором до гола раздевшись,
Сладко спал раскинувшись болван.
Фима принял стопочку спиртного,
За нежданно подваливший фарт,
И его уставшего,хмельного,
Жалили клопы войдя в азарт.
Очень удивлённый волдырями,
На здоровье слабое грешил,
Так и не смекнув,что с упырями,
Стильный шкафчик заиметь решил.
И пошла плодится что есть мочи,
Жадностью внедрённая напасть,
Тягостными в доме стали ночи,
Кровососов воцарилась власть.
Обрели спасителя в еврее,
От мороза дохлые клопы,
Зря придвинул шкафчик к батарее,
Чтоб подсохли грозди и снопы.
И теперь у мерзких насекомых,
Жизнь прекрасна,просто сущий рай,
А Ефим ночует у знакомых,
Шкафчик клятый отволок в сарай.
Кто в дерьме усердно копошится,
По Ефима двигаясь стопам,
Тот всего и даже сна лишится,
Кровь сосущим уступив клопам.
