Светлой памяти Евгении Гут.
Когда соседи заговорили о том, что самолёт подлетает к Тель-Авиву, супруги Карасёвы потянулись к иллюминаторам. Внизу, сколько видел глаз, всё горело…Светлой памяти Евгении Гут.
Когда соседи заговорили о том, что самолёт подлетает к Тель-Авиву, супруги Карасёвы потянулись к иллюминаторам. Внизу, сколько видел глаз, всё горело электрическим светом.
-Ни хрена себе- подумал Павел Петрович. Даже в сытой Европе такого нет.
Когда самолёт коснулся бетонки, пассажиры захлопали.
Аэропорт был огромным. Вежливые служащие, чаще на русском языке, задавали всевозможные вопросы. Вещи не проверяли. Так что сало и Прасковейский коньяк прошли досмотр без потерь.
На выходе они сразу увидели в толпе парня, который держал над головой табличку с их фамилией.
-Я Женин зять, Лёша.
По дороге в Хадеру, где жила с мужем Женя, школьная подруга жены Карасёва Лиды, Лёша вводил в курс дела гостей, впервые приехавших в Израиль на отдых.
Женя давно звала Лиду в гости, и вот, наконец, они выбрались вместе с дочерью и зятем, согласовав этот вопрос предварительно.
-А почему свет везде горит в час ночи? — поинтересовался Карасёв.
-А он во всём Израиле горит всю ночь. И вообще, у нас периферия ничем от центра не отличается, только количеством работы и развлечений.
А остальное всё такое же. И жилья в Израиле без удобств нет.
А анекдот: “Если в кране нет воды, значит выпили жиды” — здесь не поймут.
Есть всё, везде и всегда. Пенсионерам лучше на периферии. Спокойнее.
-Лёша, а как арабы? – задала вопрос Лида.
-А что арабы, нормально! Те, что граждане Израиля, так их палкой не выгонишь, а те, что в Газе и на Западном берегу имеют две мечты:
Первую – это сбросить Израиль в море, а вторую – стать гражданами Израиля.
-Ну, так примите их в гражданство и кончатся все проблемы.
-Проблемы, как раз, только и начнутся. Когда их станет больше, они захотят порядков, как у них, а благ, как у нас. А чудес не бывает.
И опять будут евреи во всём виноваты. Нет уж, пусть лучше живут сами.
-Но им же государства не дают создать, я читала.
-Пусть будут поскромней и берут, что возможно. Не для того же Израиль отбивался шестьдесят лет, чтобы отдавать политые кровью земли.
Не захотели по — хорошему в сорок восьмом, пусть берут, что есть.
-Но они же стреляют – вмешался зять Коля.
-Бывает, но для них же, себе дороже.
У нас в автоавариях гибнет народу в сто раз больше. Так что хрен им пройдёт. Мы не заморачиваемся. Надо будет — отобъёмся. Я сам каждый год хожу в резерв на месяц, и не заборы там крашу.
Квартира оказалась не в новом, но приличном доме без лифта, на третьем этаже.
Сразу без коридора большой зал, в конце которого была кухня с техническим балконом. Из зала шёл коридор в спальни и санузел.
Гостям выделили две спальни и показали всё нужное.
-Продукты не покупайте – всё в холодильнике. Деньги понадобятся на экскурсии и сувениры. До моря ходит автобус. Недалеко. Тур.фирма напротив, там русские девочки – разъяснила всё Женя.
Однажды вечером, после экскурсии, зять Карасёвых Коля поинтересовался у Жени, почему они нигде не видели полиции, тем более, что, по словам Жениного мужа, полиция находится рядом.
-А мы их тоже редко видим. Просто так не подойдут, а подойдут, считай, нарушил и ответишь. Взяток не берут. Во всяком случае, на нашем уровне не слышала.
На следущее утро, когда Женя с мужем ушли на работу, а Карасёвы, медленно поднимаясь, собирались готовить завтрак, забежал Лёша с пластмассовым ведром и высыпал в раковину полное ведро крупных крабов.
-Только что с приятелем наловили. Побольше соли и в кипяток минут на десять. Смотри, как чистить. Вот на животе треугольник, ногтем поддеваешь и вместе с панцирем отрываешь, вымываешь все эти жабры и разрезаешь пополам.
-Ты думаешь, мы раков никогда не видели? Да мы их столько поели, дай Бог каждому.
Павел Петрович настроился с женой чистить и варить крабов, а Коля взялся готовить салат.
Вдруг Лида с громким криком выдернула из мойки руку вместе с ухватившим её за палец крабом.
Павел Петрович не успел отклониться и получил удар в нос, от которого на его белую майку быстрым ручейком полилась кровь.
Лида кричала ещё сильнее в полный голос, а Коля пытался разжать клешни своими пальцами, но ничего не получалось.
Боясь, что сбежится весь квартал, а тёща упадёт в обморок, Коля стал пытаться разжать клешни большим ножом, которым резал салат, но тоже никак не мог приспособиться.
В дверь, которую оставил открытой Лёша вбежало на крик несколько соседей, и увидев на диване окровавленного мужчину, а также орущую женщину, у которой перед лицом другой мужчина размахивал ножом,
закричали что-то на иврите и выбежали.
В это время Коля догадался положить краба на стол и просто отрубил клешню.
Лида, прижимая, посиневший и прокушенный, кровоточащий палец к груди пошла к мужу, но у неё закружилась голова и она сползла на пол у ног мужа.
В это время в квартиру ворвались двое полицейских, которые проезжая на машине, получили сигнал о кровавой расправе.
Их глазам предстаёт следущая картина:
На диване лежит окровавленный мужчина, в его ногах на полу плачущая женщина, которая прижимает окровавленные руки, к возможной ране на груди, и стоящий к ним боком здоровенный мужик, который смывает в раковине с рук возможные следы преступления.
Одним резким рывком полицейский хватает уже вымытый нож, а второй, что-то говоря на иврите, пытается надеть на Колю наручники. В дверях толпятся и кричат на иврите соседи.
Коля, не чувствующий за собой никакой вины, и не привыкший к такому обращению, легко отшвыривает полицейского, но тут же получает удар пистолетом по голове и падает. Следует ещё несколько ударов от обоих стражей порядка, и Колю в наручниках утаскивают под плач жены, тёщи и крики соседей.
Приехавшая по вызову скорая помощь, не обнаружив пострадавших,
записала данные у прибежавшей с работы Жени, чтобы прислать за ложный вызов деньги, около 150 долларов, и уехала.
Возмущавшегося Колю, который говорил что-то про раков, никто в полиции не понимал и, время от времени, физически ставили на место.
Испугавшаяся вначале Женя, выслушав историю “ про раков”,начала хохотать и никак не могла остановиться.
Наконец, она успокоилась и стала думать, как вытащить Колю.
Она позвонила знакомому русскоязычному адвокату, и тот, с немалым трудом, сумел уладить дело.
На счастье Коли у полицейских не было следов Колиного сопротивления, а жертв по делу не нашлось.
Через день Коля вернулся домой слегка помятый, но непобеждённый.
-Вот так люди и становятся антисемитами — заявил он за ужином.
-А ты стал? –спросил Женин муж.
-Ещё пару таких заходов и я стану настоящим террористом.
Все смеялись и только Лида, держа второй рукой посиневший палец, была безучастна.
