***
Играть мы будем в англичанство,
Хадуюду. Икскьюз ми. Йес.
Ах, эта чопорность, жеманство,
консерватизм и политес!
Чай в пять часов как ихний…***
Играть мы будем в англичанство,
Хадуюду. Икскьюз ми. Йес.
Ах, эта чопорность, жеманство,
консерватизм и политес!
Чай в пять часов как ихний юмор — он
смешон до горечи (оксюморон
пришёлся к месту. Не к тому ль
мне всё прощает сэр Джон Буль,
что я и сам как Бритт давно уж)
Итак, английский верный муж
пусть буду я. Ты будешь Леди,
хозяйкой нашего гнезда,
на Дрюри-Лейн. Энциклопедии,
томы Бриттаники всегда,
на полках строю (дом мой — крепость),
я, после пудинга прочтя.
И ты какую-то нелепость
мне на ночь вяжешь. И дитя,
кого мы называем Мастер,
играет в детской в дартс, сопя.
Меж тем на улице ненастье:
прохожих дождь сечёт, слепя.
Какая милая картинка! —
ты в кресле спишь спиной к окну;
я в замшевых полуботинках
к камину ноги протянул.
Овсянка, сэр! В крокет, быть может,
Сыграем милая? А в бридж?
И по твоей английской роже
пойму, что ты опять нудишь.
И я, занудно Таймс читая,
отвечу сплином: Лет ит би!
Кто в англичанстве пребывает,
портер пьёт, в пряниках имбирь
дитям на шиллинг покупает,
и всё монархию ругает,
в саду кусточки подрезает,
и по тарелочкам стреляет,
снобизмом в Клубе гоношит, —
и от него меня тошнит:
уж больно приторно хорош! —
такого вряд ли чем проймешь!
Так, будем, милая, самими,
собой. Пусть скромными, простыми,
зато людьми без мишуры!
И хватит этой нам игры!
