Моей невестке Наташе в память о лете.
Пахло поэмой, спектаклем и сказкой
Чем-то неведомым —
тенью оленей.
Вьются растенья узорной окраской,
Пахло поэмой, спектаклем и сказкой
Чем-то неведомым —
тенью оленей.
Вьются растенья узорной окраской,
Фей и принцесс заколдованных тени.
Зайцы в траве у берёзы и ели
В заводи утки, в ромашках роса.
Райские птицы когда-то здесь пели,
Стойкий солдатик стоял на часах.
Лампы в траве, разноцветные блики
Тонут и тают в лиловой ночи
Ветви, мгновения, крылья и лики,
Веер сверчковый и ветер молчит.
Мостик, перильца, шаги по ступенькам…
Кто там за дверью, со шпагой в плаще?
Строгий хозяин? И время в смятенье
Бабочкой вьётся на камне в плюще.
Словно столетья назад задремавший,
Вздрогнул проснувшись, как новенький сад.
Добрую душу и руки узнавший,
Вьется, ползет по стене виноград.
Четким бордюром кустарник самшита
Теплым сияньем повсюду герани
Щебетом птичьим усадьба прошита
Лилий свеченьем и воздухом ранним
Кто там —
Марина? Виктория-дочка?
Иль отражением хрупких зеркал
Шли они обе, по буквам, по строчкам,
Прямо в тетрадку их отсвет упал.
Хосты, кратон, аукубы дыханье.
Дышит земля и твердеет цемент,
Крепость строений и рук созиданье —
Пластика цвета под светом планет.
Роз дуновенье медовое — жарко,
Тонко-зеркально, где рыбки снуют
—
Время тепла, благодати, подарков.
Щедростью, радостью светлый приют.
Виктор, Марина, Виктория
— вилла.
Если вулканы встают на дыбы,
Горы взорвались, и море скрутило,
Иль Карфаген разрушают рабы,
Тучи закроют, затопит, завьюжит —
Здесь встанет солнце и гладью вода.
Выйдут принцессы из шкурок лягушек,
Странник очнётся, вздохнёт… и тогда
Сотни поэм пронесутся над садом,
Музыкой скрипок наполнятся встречи.
Крепко и бережно нежной оградой
Встанет любовь и останется вечно.
Крым,Севастополь,Учкуевка,вилла Виктория, июль 2015
