***
уснуть под перешёптыванье клёнов
скорбящих между родинок земли
родная помнишь как предвосхищённо
их венчики-воробушки цвели
как солонеть не торопилась…***
уснуть под перешёптыванье клёнов
скорбящих между родинок земли
родная помнишь как предвосхищённо
их венчики-воробушки цвели
как солонеть не торопилась речка
и сколько было сил текла текла
как праведна была и бесконечна
неосквернённость водного стекла
ты помнишь воротили взгляды избы
стыдясь своих решётчатых глазниц
и прятали в оконницах слезистых
последнее бесстрашье юных лиц
теперь гнезда не сыщет куропатка
на пойме багровеющей реки
но будь со мной без меры без остатка
пока в сердцах звериного припадка
с кленовых рук срываются крылатки
и чахнут воробьиные грудки
***
коснись меня
мой отзвук невесом
услышь его в пустеющем вагоне
измерь велосипедным колесом
дорогу с остывающим песком
где тень мои ладони не уронят
в густеющей предгрозовой волне
надрывно потеряй моё биенье
и в пропасти
на слёзной глубине
позволь опять новородиться мне
на самой тонкой грани просветленья
в каштановой безветренной тиши
всмотрись в небытие моих наречий
и вновь их на слова перепиши
опеленай и снова обнажи
и чувствуй вдруг как бабочкой дрожит
моя рука
ложась тебе на плечи
***
пока в дому хозяйничает солнце
и нежит утварь в масличной реке
лучами надо сном твоим совьётся
мой трепет
и притронется к руке
пока ещё не выстужена спальня
не отдана войне
на сквозняки
пока непроницаема зеркальна
блесна окна
не отведи руки
пока не шаг
пока не оступиться
пока не переранен твой покой
не ведай дня
и пусть тебе приснится
как солнцекрыло бабочка кружится
беспечно вечно
над твоей рукой
***
какие грозы в пропащий август
какие громы наперебой
за занавеской укромно лягу
в бесстрашье сотканное тобой
переберу остроту ресничек
перецелую стрекоз в висках
пока из раненности черничной
падёт на землю раскатный страх
перепишу грозный бой на убыль
перекрою кровоток на мель
и полувдохом утишу губы
и взглядом благословлю постель
***
шепчи мне волна перешёптывай
о том как звезда светла
как омута лунного жёлтого
не ранит разрез крыла
песчаную пой колыбельную
о дрёме морской земли
привольную даль корабельную
белёсым осколком дли
баюкай меня полуночную
смывай неусыпность с губ
зови меня миртово дочерью
на пенистом берегу
свивай мне перину по-чаичьи
окрикивай с вышины
в стеклярусный отцвет мозаичный
мои увлекая сны
шепчи мне волна растревоженно
о тонущей глубине
пусть смертью земля исхожена
пусть нож солонит на коже но
растрачено обезвоженно
бессмертье вышёптывай мне
***
из рук небесных выпустят осу
и та ужалив ночь начнёт грозу
вонзивши жало в сердце старой липы
бродяжий мир умоется дождём
и тот кто был в нём слаб и побеждён
надмирно зазвучит небесным всхлипом
как мелко веко в пламени грозы
как тускло покаяние слезы
всё жалят землю капли-пули косо
касанье рук доверчивость ресниц
затравленная дрожь в грудках страниц
родная дай мне не увидеть лиц
когда над всем земным
роятся осы
***
бывает так
святое перемирие
недвижно станет посреди земли
чтоб плевелы непомнящие сирые
сплестись в колосья братские могли
чтоб ласточки неспешно вили гнёзда и
о край земной не ранили крыла
чтоб звёздам было звёздно
а над звёздами
нетронутость небесная плыла
такое воцарится боголюбие
такой молитвой запоёт окрест
что голода до смертопляски лютого
не вспомнит воздух здешних гробных мест
бывает так
озимое раскаянье
взойдёт из-под кровавленной земли
и ласточкиным внутризобным чаяньем
в груди твоей вздрогнётся мир утаенный
предчувствуй предвещай и предрекай его
моли о нём надзвездие
моли
***
как плод не явит миру сердцевины
сокрыв в утробе таинство земли
храни мой голос
горький журавлиный
и дли кровоточивый покрик дли
как в мёрзлой наготе немеют клёны
непомнящие речи до поры
храни мой голос
лиственный зелёный
не тронь прожилок не проговори
как самка лижет смерть в подранке хвором
и заново родит от плоти плоть
храни мой голос
материнским втором
в котором
за небесным разговором
я буду неумолчна
и в котором
мне будет по-детёнышьи тепло
***
и дрогнул мир
непомнящий начала и
над ним необратимо пролегла
кроплённая беспомощная палая
тревога голубиного крыла
и вышел гнев из гнева так
как реки
бегут ороговелых берегов
и в памяти земной о человеке
сгустилась дочерна морская кровь
и дрогнул мир
и до смерти страшится
до смерти протянувшихся минут
но боже
не сомкни его ресницы
пока у крайних зорь
душна душица
пока голубка кипенная снится
небесному лазоревому дну
***
хворает васильковая весна
ни мира ни покоя ей ни сна
дичающее время безотцовщин
темнеет от ракиты до луны
речное отражение войны
индиговый в кровавом прополощен
калитка занавеска дымоход
подернуты слюдой кровавых вод
во рту пары кровоточивой руты
и нам с тобой неведомо еще
в ком следующем вечность потечет
немыслимый неотменимый счет
дай боже нам не бачиты
заснуты
***
от крова твоего отрину ос
чтоб в дрёме меловой тебе спалось
ветлой опеленаю сонный полог
у тысяч клёнов вышепчу покой
чтоб под твоей тишающей рукой
роился мир обетован и долог
в руках укромных обогрею ночь
чтоб дольше было дно её черно
в котором солоны твои моленья
и стану у зарницы на краю
пусть лучше я себя не допою
пусть выжжет небо в горле жизнь мою
тебе бы только мира и прощенья
***
на коже проступит прошлое
вздрог йода на молоке
заутреннее всенощное
осой зазвенит в руке
покатится недомолвленность
черникой с несмелых плеч
что сорвано неотмолено
в небесном вскричит стекле
и в горле удушным ножиком
порежется тишина
/как много тобою прожито
как память твоя больна/
я сделаюсь берегинею
до лазарева тепла
господь мой ты не покинь меня
вселюбием напои меня
пока в моём мирном имени
звучит её святый плач
***
медвяность моя гречишная
мой смольный ракитный сок
ещё ты проговоришь меня
ещё покачнётся слог
ещё не смирна не каменна
звенящая нагость плеч
латай меня предрекай меня
выкрадывай сон и речь
мой клёст-грудничок надорванный
мой осоловелый плач
ещё на две горьких стороны
невымолвлена тепла
течёт-закипает сестренность
сочась со сведенных скул
моя грозовая ветреность
как мало нам рая вверено
мы — близкие две потери но
продлись на моём веку
***
над воинством смыкается вода
на нёбе неба солонит звезда
вот так и начинается прощенье
и там на чернокровной глубине
им каждому даруют по луне
тем ярче свет чем слепость пригрешенней
вот так они отращивают стыд
и поджимая костные хвосты
беспамятно всплывают на поверхность
но нет ещё воды и нет звезды
и темень пляшет в темени орды
грудное предзвучание беды
хворобая хмельная человекость
***
в полночной слепости не пристроиться
пчелиным жжением у плеча
медвяных губ бережная звонница
не знать прохладна ли горяча
не уместиться в реберьи комнаты
в остекленелые холода
твой росчерк сердца кровящий колотый
ручными нитями не латать
и не покрыться подкожным инеем
смолчав о памяти и войне
звучи звучи же хотя бы именем
хотя бы коротко оброни меня
хотя бы богу молись во мне
***
на лодочных молитвенных руках
укачивай свой черноглазый страх
смыкай его продрогнувшие веки
в смородиновой треснувшей ночи
лесная колыбельная звучит
сосновый смольный плач о человеке
по лунному осиному стеклу
пройди сквозь нарывающую мглу
невысказана и неизъяснима
и там где засыпают корабли
где вечные их волны пролегли
найди меня и на краю земли
я назову твоё святое имя
***
ни мира ни раскаянья ни дня
глухая обезбоженность одна
и по миру разлитые две боли
течёт из глаз древесная смола
исстрачивая память добела
испаханное выжженное поле
не знай о смерти ничего не знай
пока земной о грех не сточен край
пока на коже тонок запах вербы
бессердие накроет с головой
пока не ночь пока не смертный бой
даруй мне безоружности святой
и веры
***
у первоцвета лепестки так тонки
как тонок материнский сок в ребёнке
природная немыслимая вязь
на первом слове полыхает лента
предродового трепета
момента
когда под сердцем дрожь оборвалась
за первым снегом будет много снега
но в час когда себе не верит веко
сбывается святая белизна
мой первоцвет моё рожденье слова
мой вещий снег моя первооснова
я не промолвлю имени иного
пока я здесь
пока не знаю сна
***
сезон шмелей
каштановая пряность
соскальзывает небо с вышины
смотри на мир бесхитростно и прямо
пока его черты не сожжены
пока пока до той поры покуда
горит богобоязнь на языке
пробудь ещё до ночи да пребудет
заклятием сердец рука в руке
ещё ещё
ещё не пораженье
ещё бескровно дни в реке звенят
сезон шмелей
зелёное волненье
предвосхищенье летнего огня
***
и тонок мир и ровен час
вот-вот и оборвётся сердце
врача пожалуйста врача
дышать согреться
и каплет воск и стынет вхлад
и гонит гонит рокот ветер
и прячут одержимый взгляд
ручные дети
и в этом дне на этом дне
в сердцах земли ороговелой
там где меня назавтра нет
застань меня достанься мне
и стань мне верой
***
люби
и не проси отдохновений
и я любила
и сгущался свет
и холодели звонкие колени
и воплощались сны которых нет
пой славу небу
пой его светила
и я покорно научалась петь
и бредила бродила и родила
в себе самой немолкнущую твердь
иди
и верь
и не смотрись заплечно
в несбывшуюся память тонких рук
и я ступала
безустанно
вечно
а надо мною трепетал сердечно
привольный дольный колокольный звук
***
наш перезвон так тонок на просвет
чуть тронь его и очертанья нет
но в подреберье неумолчна птица
считаю сколько бесприютных зим
был холод немоты необорим
какой по счёту мне теперь родиться
наш первый месяц пахнет молоком
и от него расходится кругом
волна небесной синекрылой дрожи
и слышен от руки и до руки
весёлый говор молодой реки
который на бессмертие помножен
наш общий дом запазушен и свят
не выйди вон не оглянись назад
когда меж слов рождается планета
мы будем имя преданность звезда
нечаянность какой не передать
в нас лягут спать по-братски города
мы будем свет когда не будет света
***
у этой ночи твой всенощный взгляд
она как речь твоя благословенна
там где огнём окроплена земля
в нас память горяча ветхозаветна
боль мира каменеет под рукой
невысказанно бьётся ищет крова
у этой ночи вымолю покой
для твоего всевидящего слова
***
и будет им дано земное имя
и имя это будет – темнота
и всё что было миром станет ими
от неба до собачьего хвоста
и захлебнётся неделимой кровью
их чадо в новорожденном бреду
и к проклятым в сердцах их изголовьям
мужчины дети женщины падут
и будет ночь как бывшая когда-то
и на мгновенье время замолчит
и нам с тобой под громовым раскатом
любить бесстрашно кровно предзакатно
ведь мы теперь ничьи
***
ни прошлого ни будущего ни
единого оброненного вздоха
какая недозволенность взгляни
за нашим сердцем плавится эпоха
не бойся страха
страх рождает жизнь
не бойся жизни
жизни нет без страха
две гордости тугим узлом свяжи
и восходи же на святую плаху
она не тронет
будет горяча
но милосердна
будь её любимой
у звёзд молебен
как они кричат
как горести их неисповедимы
ни лености ни боли ни души
в твоей душе
в моей душе твой ветер
дыши пока нам дышится дыши
пока ещё господь в нас нерушим
пока неизлечимо прегрешим
наземный мир ещё не встретил смерти
***
и что теперь
безмолвствует мой день
безродна ночь моя
и безъязыка
быть словно
быть бессловным
быть беде
наворожи наговори накликай
и что теперь
болит ещё болит
ещё больнее лёгочная немощь
стон корабельный
нет не корабли
потоп всемирный
нет не море
немо
и что теперь
скажи мне что теперь
людская хворь
смиренное предзимье
не верь в меня
не верь мне
верь не верь
заставь меня
а лучше
запрети мне
***
мы были в этом сожженном краю
я вкопанная в немоту стою
а ты конец живого предрекая
стоишь нагая
мы видели как зацветает боль
трещит бутон внутри морская соль
на дне бутона души души души
не видно суши
мы слышали рождение огня
он жжёт себя взвывая и гудя
он вьётся кровью раненого зверя
себе не веря
и в этом недосказанном раю
где птицы нашим голосом поют
веди меня руки не отпуская
до той земли где станет жизнь другая
за краем края
***
тебе жилось
да как тебе жилось
когда в тебе невыношенность выла
и скрежетала в птичьем горле кость
и мать землица ходуном ходила
жилось тебе ли
правда ли жилось
на этом до могил премудром свете
когда дышала правда тяжело
и мёртвые её родились дети
и мне жилось
ты знаешь мне жилось
мне плакалось вопилось и болелось
я превращалась в каменность и злость
а после тихо наступала белость
и мне жилось и пелось
на крови
на краешке земного полоумья
и я тебя искала
говори
спаси мя боже правый повинуй мя
мы будем жить
отныне будем жить
и воцарится в нас святое веко
но не предай неверию и лжи
когда в тебе надорванно дрожит
последнее подобье человека
***
ещё не солнце но уже не мрак
ещё не вера но уже прозренье
будь свята будь покорна будь добра
в твоё вовек страстное воскресенье
уже не надышаться не свернуть
с намоленной безродностью дороги
будь таинством будь преданностью будь
младенческою памятью о боге
ещё не вечность но уже порог
ступай же не оглядывайся сиро
ещё не красота
ещё не бог
ещё не в мире
но уже над миром
***
а это знаешь ласточкина дрожь
дыхание предгрозовой фиалки
над первым словом занесённый нож
ледово-жаркий
за этой ночью оборвётся след
чужого и пребудет родовое
и нет ещё несказанного нет
но завтра после сотен мёртвых лет
нас снова двое
март – август 2014
