Написано в свете того, что в течении недели со страницы удалили пять стихов!
Я не говорю о куче удалённых ранее, но не с такой интенсивностью.
Кстати этот стих был так же отправлен…Написано в свете того, что в течении недели со страницы удалили пять стихов!
Я не говорю о куче удалённых ранее, но не с такой интенсивностью.
Кстати этот стих был так же отправлен в утиль по пункту 3.7(за маты) -им наверное не хватило изменения букв в бранных словах, а нужны были звёздочки и отточия. Не будет отточий, как и нелитературных слов впрочем.
Хотели без мата, получите без мата -надеюсь суть не поменяется…
Он был поэтом–стукачом
И полубогом на стихире,
Хлестал доносом, как бичом,
С ноутбуком прятавшись в сортире.
Там восседающий на троне,
Поднапускав дурные газы,
На сайт не мог зайти без вони
Той, что дышал из унитаза.
«Закон нарушен, вижу маты,
О президенте негативно,
Ужасно пошлые цитаты»,
Стучал короче –продуктивно!
Однажды на бочкЕ деталь
Сломалась, от сего ведомо
Вода рванула через край,
Позатопив почти полдома.
Был безработен «полубог»,
Из денег –лира и фанфары…
Ремонта оплатить не смог
И за долги попал на нары.
Там первым стал среди козлов
И на рукав приштопав лычки,
Родное вспомнил ремесло,
Стуча на зеков по привычке.
Не парясь от лихой сумы,
Обжился в хате помаленьку
И к модератору в тюрьмы,
То-есть к «куму», забегал частенько.
С параши на братву строчя
Свои коварные доносы,
Он рифмами рубил с плеча,
Забрызгивав «дальняк» поносом.
Логично делав дела два,
Душонку облегчал «блатную»
Строченьем в спецотдел письма,
Для зеков же –кишку прямую.
Была одна метаморфоза,
Лишь приходил поэт от «кума»,
В миг анус расцветал, как Роза,
Раскрывшись для большого глума,
Он обожал шлепки по крупу,
Давно не знающем запора
Ещё, «смотрящего» залупу –
Слюну пускав от «массажёра».
А тот, не будучи ханжою
Свою блудливую подругу
Поделит с честною братвою,
Чтоб пропустить её по кругу.
Сей действо для него отрада,
Лишь жаль, что не менялись позы,
Зато всегда была помада,
Весною, веточки мимозы.
Поэт не ведал беспредел,
Кто сушку даст, а кто цигарки,
Бельё кружАвное имел…
Вся близость –только за подарки.
По сути зеки с добряки…
Несут поэту «ангелочки»,
Чтобы одеть по щегольски –
Бюстгальтер, юбку и чулочки.
А для святого ремесла
(И это знамо за минеты),
Братва ему подогнала
Бумагу голубого цвета.
Пусть по понятиям –«шестой»,
Но всё же в этой хате тесной
С судьбой своею непростой,
Он был единственной невестой.
Кликуха так же, на лицо,
«Блатная Роза» –погоняло,
Сих не найдёшь среди творцов,
Ну разве, среди криминала.
Зад раскурочен между тем,
Ведь трахали его без мыла:
Очко болело? –Не совсем…
А так сказать, приятно ныло.
«Обижен», но обиды без,
Победно брызгая слюнями,
Под «шконку» он затем полез,
Попальцевать перед «шнырями».
Повествовал издалека,
Что типа… Полу… он всевышний,
При сём подпукивав слегка,
С себя спуская воздух лишний.
И про стихиру всё раптал:
«Доносы в праведном посуле
Писал, не нАжив капитал –
Вознаграждение, лишь «дуля!»
И где их премиальный фонд?
Нет! Быт на воле злополучный,
Сейчас я секси и бомонд…
Выходит на тюряге лучше».
«Здесь Туз не бьёт (учил «Шныря»),
Но могут дать Тузам шестёрки,
Выходит, слушайся меня»…
А сам ведя блатные тёрки
Всё, на «дальняк» смотрел с тоской,
В родные «голубые» дали,
Там где стучал: –«Такой, сякой!»
И где когда-то «опускали»…
Он жаждая ещё услад,
В чулочках, юбке и подкрашен,
Почёсывая рыхлый зад,
Попёрся в сторону параши.
Чего дождётся там поэт?
Привычного от зеков баса –
«Сосни-иии, за пачку сигарет»…
А может своего пегаса?
