Д.Ц.
Он был зелёный пластмассовый астеник сантиметров 25 росту. Она усадила его перед собой и первую половину лекции любовалась им. Она ещё не старая дева. Но…дева.
Лицо…Д.Ц.
Он был зелёный пластмассовый астеник сантиметров 25 росту. Она усадила его перед собой и первую половину лекции любовалась им. Она ещё не старая дева. Но…дева.
Лицо её носит следы вялости и отёков трёхсуточного сна — прошли праздники.
Нет-нет, она не дурнушка и успехом пользуется среди некоторых.
Хотя трудно сказать среди кого именно, поскольку мы все с некоторым душевным трепетом пытаемся заглянуть с высоты своего посильного роста в эльбрусовское
поднебесье её глаз. Они, должно быть, такие чистые и ослепительно недоступные, как вершины одноименной горы.
Однако, дОлжно ли нам рисковать? Ведь она любовалась Им! В то время, как наши
постные физиономии, приглушённые пьяным рёвом и визгом праздников, туманились в
отчаянной зевоте, а нудный голос лектора заполонял аудиторию волнами звуковых сочетаний.
Астеник задыхался. А она? О! Сколько тёплой ласки и сладкой неги струилось во взгляде её. Губы бантиком нежно шептали любовные заклятья…
Музыкальные пальцы вдохновенно гладили его зелёное тело, лаская смущённо и доверчиво.
Бедный зелёный человечек! Он тонул в океане неизбывного счастья и странно синел, или ей это казалось?! — Ах, удобно ли ему? — подумала она слипающимися
извилинами. — Маленький мой, хорошо ли тебе? — блаженно и участливо шепнула она,
а в глазах замельтешили красные, зелёные, синие, фиолетовые круги, кружочки и червячки. И она забылась. Лёгкий бриз овевавший её фиалковый сон неожиданно и резко загудел ураганом. Рядом возопил человеческий голос.Она открыла глаза.
Студенческая аудитория радостно и бестолково начинала жить 10 минутным перерывом.
Зелёный астеник лежал ниц, вытянув ноги. Синие круги плыли перед глазами.
Любовь была пластмассовой.
04.01.1971.
