На днях включил телевизор – шел какой-то западный фильм. Там молодой Шон Коннери играет полицейского, которому все время вспоминаются трупы, жертвы, очень яркие эпизоды его работы, и он очень нервничает,…На днях включил телевизор – шел какой-то западный фильм. Там молодой Шон Коннери играет полицейского, которому все время вспоминаются трупы, жертвы, очень яркие эпизоды его работы, и он очень нервничает, мотает нервы своей женщине, и его жутко колбасит. Смотрел я на это минут 15-20, потом надоело. Очень уж чувственный персонаж попался, ему надо было идти в садовники. С чего я это вспомнил? Если бы врач Скорой такие истерики закатывал своим домашним, я тоже сказал бы, что ему надо сменить профессию…
Далее нервным, беременным и прочее – читать не надо. Ок?
Скажу сразу – ничего экстраординарного в выезде на «огнестрел» для врача Скорой помощи нет.
Иногда при выезде на ДТП врачу достается работы намного больше… Эх…
Или «отек лёгких»… Поверьте на слово – это нелёгкая битва, счёт времени идёт на минуты. А если врач один, без фельдшера – надо работать очень быстро, без лишних движений. Измерить АД, нитроглицерин под язык, подушки под спину и посадить, доступ к вене и понеслось… Ладно. Сейчас – об огнестрельных ранениях.
Сутки подходили к концу, 7:45 утра, все вымотаны. При отзвоне диспетчеру Центра – получаем «огнестрельное» в пятиэтажке, минут 6-7 на доезд. Ага, под утро, конечно, 5-й этаж без лифта. Вываливаемся с фельдшером из машины, беру чемодан с лекарствами и в парадную. Опыт работы научил никогда не гадать, что я буду делать если… Разбираться надо не заранее, а на месте. Потому поднимаемся размеренно, выкинув все предположения из головы. Дошли до третьего этажа, и тут нас догоняет сержант милиции:
– Вы на огнестрельное? В квартиру №… на пятом?
– Да, на огнестрел…
– И что, вы вот прямо так туда и идёте?!?! – глаза мента вылезают на лоб.
– У нас вызов. Вот и идём…
– Под пули? Стоять!..
Тут мне стало немного смешно, потому что началась сценка из американских боевиков. Коп, тьфу, милиционер выхватывает из кобуры свол, что-то там передёргивает и распластывается вдоль стены, прямо как египетский барельеф. Т.е., в профиль и очень плоско. В правой руке табельное оружие, взгляд устремлён вверх, в сторону лестничных пролётов.
Угу. Стоим. Я и чемодан поставил, тяжёлый он. Переглядываемся с фельдшером. Кто же действительно знает, что там за ситуация наверху? Да и не орёт никто истошным голосом «Доктор, скорее!»
_________________
Когда я пришел на Скорую помощь, у нас работал один старенький доктор – Зяма Абрамович. Он представился, сказал, что ему 73 года. Это же он говорил и 2, и 3 года спустя. Так вот, когда он входил в подъезд, заполошные родственники, свесившись в лестничный пролёт, бывало, начинали истошно орать:
– Доктор, доктор, скорее бегите сюда, на пятый этаж! Скорее!
– Бегу, бегу! – орал в ответ Зяма Абрамович и начинал усиленно топать ногами на площадке первого этажа…
_________________
Короче, остановились мы на третьем, перекуриваем. Мент то мечется к окну – высматривает подкрепление, то снова распластывается по стене с пистолетом и делает умное и внимательное лицо. Молодец! Под пули нас не пустил и сам не кинулся в атаку. Правильный такой милицейский. Это я, от усталости под утро, мог ввалиться, как Чип и Дэйл в криминальную квартирку под ствол…
По лестнице сверху спускаются несколько жильцов – людям надо на работу. С удивлением разглядывают наши белые халаты и сержанта в виде барельефа «с пистолетом наголо».
– Быстрее, быстрее проходите!
Шарахаются, проходят. По лестнице поднимается майор в каске и с автоматом Калашникова в руке.
– Сержант, как тут обстановка?
– Тихо пока всё.
– Может «черёмуху» попробовать?
– Да у нас «гранаты не той системы»… «Черёмуха-200», тут не годится… Облако 200 метров, мы тут всех потравим! А другой в машине нет…
Я присвистнул… Еще только газовой атаки мне не хватало под конец смены, ага. Решил собрать анамнез, т.е., узнать, что же там наверху происходит по мнению милиции.
А версия была такая: наверху коммунальная квартира, два старичка с жёнами. Конфликтовали. Один схватился за охотничье ружьё, женщины вылетели из квартиры с визгами. Слышали грохот выстрела. От соседей ниже этажом вызвали милицию и Скорую.
Постепенно к штабу подтягивается ещё пара сержантов и второй майор. Совещаются, разрабатывают план операции. Один мент тоже в каске, тяжёлом бронежилете, в руках Калашников и бронещит. В результате, один из майоров пошёл с улицы целиться из автомата в окна пятого этажа – хорошенькая сценка утром, да? Так это, попиваешь кофеёк, глянул в окно – а там майор с автоматом целится куда-то вверх. Бейрут!
Ударная группа с автоматом, щитом и мегафоном выдвигается повыше и начинают в мегафон уговаривать Артемия Петровича сдаться. Наша бригада курит на 4 этаже. Я отправлял фельдшера отзвониться по рации и доложить, что время 8:50, но мы не можем уехать, т.к. сейчас будет ментовский штурм, а потом уже мы сможем поработать. А смена в 9:00, но никто нас сменить не собирается.
Ну, сколько минут шли увещевания в мегафон я уже не помню. Дверь выломали, ворвались в квартиру. Потом пригласили Скорую. Входим и пришлось разделиться – я в одну комнату, фельдшер в другую.
– Доктор, у меня труп…
– Аналогично.
Всё, спешить больше некуда. Теперь только осмотр, описание, констатация.
В маленькой комнате – мужчина с двумя дырками в свитере и груди – выстрел дуплетом с близкого расстояния. Шансов у него не было.
Ухожу в большую комнату. Под ногами что-то хрустнуло. Черепок? Фигу, не посуда это. Оказалось, это кусок затылочной кости. Да и вся комната мне почему-то напомнила картины Дали…
Бросил взгляд на потолок – ого! Видимо туда отлетел затылок, нарисована окружность с расходящимися в разные стороны лучами. Да, красного цвета, простите…
Стул (венский?). Спинка…
Сквозь вертикальные стоечки спинки свешивался кусок скальпа. Я теперь всегда, глядя на эту картину С. Дали со \»сползающими часами\», вспоминаю свисающий кусок скальпа.
На столе – пирожные \»корзиночка\», штук 5-6. Туда с потолка тоже что-то шлёпнулось… цветное. Вот такой натюрморт. Да и вся комната в ошмётках…
Сначала порешил соседа, потом покончил с собой. Конфликт в коммунальной квартире. Работать нам не пришлось, спасать было некого. Уехали на смену. Позднее туда приезжал Невзоров, снимал сюжет для «600 секунд».
А спинку венского стула я все равно помню очень отчётливо.
Но кошмары мне не снятся.
Гораздо тяжелее врач переносит ситуацию, когда бился за жизнь пациента, сделал всё, что мог, но на твоих руках человек умирает и все бесполезно… Ничего не помогло.
Ни навыки реанимации, ни знания, ни опыт, ни скорость и точность твоих действий.
Не всё зависит от врача, от человека.
01.08.2008
____________________
П.С.:
Слово \»мент\» в данном случае не имеет негативной окраски.
Исходная публикация в ЖЖ
http://nicolas-doc.livejournal.com/14334.html
