Редактор мой,
что,рукопись низвергнув,
потребовал печатного листа,
меня в пучину интернета
ввергнув,
стал изувером,
Люцифером стал!
что,рукопись низвергнув,
потребовал печатного листа,
меня в пучину интернета
ввергнув,
стал изувером,
Люцифером стал!
Мою живую,трепетную строчку
болотною пиявкой посчитал.
А я писала кровью,между прочим.
На мне нет ни забрала,ни щита.
Да что тот щит,
когда содрали кожу.
И все свидетельствует о беде.
Компьютерная верстка? —
нет,не гоже:
мне неуютно в тлуме, в суете…
Мне лу чше — так,по-прежнему:
вот — ручка,
а вот священный для меня
листок.
И строки,
что возникнут,
дай бог- лучше
всех набранных
бездушных четких строк.
Прстите,если можете,
простите!
Писала резковато и…
сердясь.
Стихи,я думаю,и в рукописном виде
пребудут,как и были отродясь.
А почерк?
Разве почерк — не подсказка.
Вот — ровный,а вот — дрогнула рука.
Вот- слово дерзкое, а вот и -ласково.
Вот льется ручейком,а вот — река!
Когда же,полноводно и свободно,
оно,пусть малой каплей,- в океан,
над ним — победное сиянье полдня!
И где тогда в нем видите изъян?
А изданная книга,что пропахла
гремучестью печатного станка,
не рукопись,-не манна и не сахар,-
Березкой на ветру,-слаба,тонка,-
в защиту рукописного листка!
03.02.13.
