А внук кричал. Обиды вой
Глушил и совесть и мораль
И бабушке полуживой
Желал: \»быстрее умирай!\»
\»Никак не сдохнете\» орал,
Мечтал ногами…А внук кричал. Обиды вой
Глушил и совесть и мораль
И бабушке полуживой
Желал: \»быстрее умирай!\»
\»Никак не сдохнете\» орал,
Мечтал ногами затоптать.
\»Совок проклятый все украл,
Вам сдохнуть надо, не роптать!
Страна лишь начинала жить,
Уже стучал победный час,
Вас всех, уродов, всех убить!
И все потеряно сейчас.
Кто разрешил маразма глас
Вам свой на выборы нести?
Уроды, вы в который раз
У нас стоите на пути.
Ты внукам, правнукам своим
Сломала жизнь, в такой стране
Свободу всю опять сгноим.
Бежать, искать теперь вовне
Свободы, счастья и дорог.
А ты сдыхай, одна в глуши.
И без лекарств, и на порог
Я не приду, и не пиши!\»
Кричал, и пеной изо рта
Он исходил, почти визжал.
А та, чья жизнь уж прожита
Сказала коротко: \»езжай\»
\»Езжай? Ты сдохнешь здесь одна,
Страна плевала на таких.\»
И что сказать еще не знал,
И неожиданно затих.
\»Давно, в войну, мой старший брат…\»
Слова давались ей с трудом.
\»Он в плен попал. Был страшен враг…
И не вернулся в отчий дом.
Нашел другой, там, далеко.
Подался к англичанам жить.
Все оказалось нелегко,
На шахтах, в грязь, в бараках гнить.
Там, говорил, мечтал назад,
Домой, к березкам и родным.
Болел и выжил, но не рад,
О нас мечтал и видел сны.
Страну чужую поднимал
Из страшных ран большой войны.
Потом освоился, ведь знал,
Он предал нас в минуты тьмы.
А после даже приезжал,
В дни перестройки пару раз.
Такой весь важный, либерал.
И сладкий начинал рассказ.
Про жизнь в Германиях своих,
Про наш зачуханый совок.
Он ненавидел нас и их,
Богатство шло видать не впрок.
Для них остался он чужим,
Для нас — предатель, просто трус.
А ты езжай, и не тужи,
Живи спокойно, без обуз.
Страна без злобы проживет,
Без ваших маршей, крови злой.
А как Бог даст, я в свой черед
Войду к земле своей родной.\»
Старушка смолкла. В тишине
Часы стучали на стене.
И шла война, война в стране
Где вновь фашизм воскрес во тьме.
