Клубилась золотая пыль
Из-под колес телеги старой,
Закат в сиреневой дали
Путь освещал нам светом алым.
Дорога наша пролегла
Вдоль моря и лесов дремучих,
Из-под колес телеги старой,
Закат в сиреневой дали
Путь освещал нам светом алым.
Дорога наша пролегла
Вдоль моря и лесов дремучих,
Туда, где замок над скалой
Ввысь устремился к синим тучам…
«Мой брат, ты помнишь — замок тот
Был проклят много поколений,
До этих дней никто не мог
Снять чары страшные забвенья.
Века прошли, и путь к нему
Забыт был всеми и заброшен.
Все говорили — потому,
Что жить в нем просто невозможно!» —
«Легендам древним ты не верь —
На сказки наш народ богатый.
И про Волшебную Свирель
Предание слышал я когда-то» —
«А что предание гласит?» —
«Что замок тот, куда мы едем,
Расколдовать способна лишь
Одна мелодия Свирели…» —
«Так в чем же дело до сих пор?
Неужто наши музыканты
Совсем бездарны?!.. Что за вздор!
У нас же сплошь одни таланты!» —
«Э, нет, сестрица. Так нельзя —
Сыграть бездумно, что попало.
Ведь та мелодия должна
Свой след в сердцах людей оставить.
Она должна волшебной быть,
Чтоб в каждом звуке содержалась
Вся сила жизни и любви —
Вот как предание гласит…
С тех пор мелодии слагались,
Но только ни одна из них
Любовь и жизнь не утверждала.
А, может, темный был народ —
Искусством не владел, иначе
Расколдовал бы замок тот» —
«Мой брат, скажи, ведь это значит,
Что до сих пор еще никто
Не подходил С ДУШОЙ к проблеме?
Господь по вере воздает.
А в музыку народ не верит…» —
«Сестра, не нам с тобой судить —
Прошли века… Да и предание —
Всего лишь сказка. Не грусти…»
«Хочу сказать я в оправдание,
Что сказок много я слыхала
И про людей, и про зверей,
Но ни одна из них не стала
Мне так близка, как про Свирель…
Ты рассказал об этой тайне,
И я тот час же поняла —
Не сказка это, не предание,
А правда — истинно она!»
В сомнении брат повел плечами:
«Ну, ладно. Это может быть…»
А после оба мы в молчании
Пробыли, может, час пути.
…Легенды, сказки. Ну и что же?
Зачем бояться темных чар?
Ведь страхом их не уничтожишь…
«Лишь музыкой, — мой брат сказал. —
Я тоже верю в силу чувства,
Пусть мало кто меня поймет,
Любить и верить — суть искусство,
Им овладеть не всем дано…»
Держа поводья, я смотрела,
Как ночь с востока к нам идет.
Вдыхала запах трав, деревьев,
И наблюдала птиц полет.
Закат багровыми лучами
Пронзал над морем облака.
И не было конца и края
Той Жизни, что во всем жила.
Весенний лес шумел листвою,
Сквозь крики чаек различим.
Моя душа была свободна,
Мой разум был с душой един…
Во всем искрилось вдохновение,
И в бездне красок, слов, и нот
Остановилось на мгновение
Всё время. Прозвучал аккорд.
Суровым голосом литавры
Пророкотал далекий гром.
Так музыка, минуя разум,
Из сердца разлилась кругом.
Мой дух почувствовал свободу,
Вдохнул в себя ночной апрель,
И брату я отдав поводья,
Достала из мешка свирель.
Играла долго, и не помню,
О чем та музыка была,
Но было страстно, было полно,
И ввысь мелодия звала.
Когда очнулась — солнце село,
Нас ждал последний наш ночлег
У моря под открытым небом.
Последний красный луч поблек —
Его костер подхватит жаркий
И до рассвета проведет
Тропою сновидений сладких,
Пока вновь солнце не взойдет.
Весь день мы провели в дороге,
Всю ночь сидели у костра,
Под утро лишь вдремнув немного.
«Ну, что продолжим путь, сестра?
Осталось нам подняться в гору,
И в полдень будем у ворот.
А там посмотрим, что за горе
В том замке, и что за народ».
Пути остаток мы спешили,
Настолько был силён задор —
Проклятие самим увидеть,
И разрешить вчерашний спор.
Но замок был вполне обычным,
И городок подле него
Так мил, и к горю непривычен —
Как будто и не знал его.
Он голосами был наполнен
Гостей, прохожих, зазывал.
Никто из них легенд не помнил.
«Я знал! — мой брат торжествовал. —
Вот видишь, все предания — сказки,
И нету злого колдовства
Над этой местностью прекрасной…
О чем смеешься ты, сестра?»
