СТИХИ В ЗАЩИТУ РУССКОГО ЯЗЫКА
… ты один мне поддержка и опора,
о великий, могучий, правдивый и свободный
русский язык!
Иван Тургенев
… ты один мне поддержка и опора,
о великий, могучий, правдивый и свободный
русский язык!
Иван Тургенев
Вижу, у многих уши повяли.
Лютейшего мороза знак?
Но владельцы увядших ушей сказали:
\»Что вы! Это новый премьер выразился так\».
Выразился? Да не может быть! Говорят,
И на премьере лежит запрет языковОй профанации.
Надо думать, и премьер, подобно президенту, — гарант
Нации.
Но открываю газеты, и всюду неистово,
Буквами аршинными — нету выше и шире:
\»Путин говорит: будем мочить террористов
Даже в сортире!\»
Эк ведь какие словечки. Хулиганские. Даже бандитские.
И произносит их власть, чуть успевшая к власти придти!
Я бы такие слова, отвратительно-дикие,
СпьЯна не поставил даже в самые дрянные стихи.
Но ведь их сказали. И подобострасно на первые полосы поставили.
И многие прочитали с восторгом. И стали мочилки точить.
Дела мирские оставили.
Мочить так мочить!
Но кого мочить-то? Эту горстку чеченцев, которые
Снова возжаждали выйти из-под гнёта Руси?
Которые, как учит история,
Дерутся за свободу до последних сил?
Когда-то сказал Солженицын властям, готовым считать рёбра
Всем, кто самостоятельности решил разорвать запрет:
Отпустите на свободу по-доброму,
Держать взаперти — себе во вред.
Но имперскую деспотию — большинства стран отрочество —
Нашим властолюбцам забыть жалко до слёз.
И ринулись они в словотворчество,
От которого по сердцу мороз.
Террористами окрестили неистово
Тех, кто возжаждал из полуразвалившейся империи уйти.
Танки и грады бросили на \»террористов\»,
Всё сметая с пути.
А тех, кто митингами, взволнованными, неречистыми,
ВсыпАли воякам по число по первое, то бишь по высшей программе,
Обозвали сепаратистами,
А потом — врагами.
А ведь обзывай дураком человека, он дураком и станет,
Удвоит, а то и учетверит дурацкую прыть,
Побьёт тебя, а не то и поранит.
Дурить так дурить!
Ну ладно, назвали бы нехорошо и назвали.
Так ведь нет же, под взвинченные в стране шум и гам,
Меры применять стали,
Как к террористам и сепаратистам — отъявленным врагам.
И далее пошло-поехало! Учёные-предатели (чужие в своём стане).
Олигархи-мошенники (среди остальных таких же мошенников и ворюг).
Подкупленные Западом журналисты (на долларовом аркане).
Ярые националисты (появившиеся вдруг).
Но, пожалуй, больше всех досталось украинцам-братьям.
Там у них горящими шинами раскочегарили Майдан
Фашисты, ультраправые, нацисты (и бандеровцы, кстати),
А народ — был жизнью доволен, хоть высылай в Магадан.
Однако, когда крымчане восстали,
Когда возмутители юго-востока заявили, что Киев им враг,
Их не террористами, не махновцами, а ополченцами назвали.
Как же так?
Но в сторону иронию! — Вершится сожжение
Правды, в нашей речи сохраняющейся века.
Идёт сознательное искажение
Русского языка.
Как распятия за распятиями
Здесь и там,
Истинные понятия подменяются понятиями,
Которые выгодны властям.
И ложными словами, как проволочными плётками,
Налево и направо исхлёстывается народ,
Но массы, увы, остаются радостными и кроткими.
Так любовь с вавилонских рабов пожинал Нимрод.
О великий, могучий, правдивый и свободный!
Тебе ли терпеть униженье и стыд?
Накажи властолюбивый люд сумасбродный,
Пусть на обезьяньем языке говорит.
Давайте мудрыми будем.
Заключим с Богом еще один завет:
Русский язык — только честным людям,
Бесчестным говорить на русском — запрет.
6 августа 2014 года,
мучеников благоверных князей
Бориса и Глеба
