Я помню эти дни, их теплый синтепон,
Из уха в темноте вытряхивая мелочь,
Как молоточек бил в железку над серпом
Погашенной луны, дымящейся как щёлочь.
Из уха в темноте вытряхивая мелочь,
Как молоточек бил в железку над серпом
Погашенной луны, дымящейся как щёлочь.
Там, где ломился стол, покрытый кумачом,
Где бабочка цвела и хлопали в ладоши,
Бесплатное такси с усатым басмачом
Ждало тебя весь день, везло тебя чуть дольше.
Сидела мышь в углу в бумажном колпаке,
Ходил проворный кот, как прапорщик румяный,
И складывал слова в лоснящийся пакет,
Который растрясли колдобины и ямы.
Переверни окно, и в серые дома
Посыплются, как снег, рабочие в пижаме,
Что с самого утра копались в закромах
С породистым лицом, устав как парижане.
Входи в любую дверь — один и тот же фильм
В прокуренном дворе на черно-белых стенах,
Куда водили нас на встречу к нулевым
Учиться забывать историю о ценах,
Бороться с темнотой в космической глуши,
Гагаринов в степи в скафандрах оранжада
Над вскрытым полотном, рукой им помаши,
Приехали уже, в Париж тебе не надо.
