Вокруг одни страдания людские,
И мёртвых тут уж негде хоронить,
И ты забыла про дела мирские,
И вот почти прервалась жизни нить.
И никаким \»спасителям\»…Вокруг одни страдания людские,
И мёртвых тут уж негде хоронить,
И ты забыла про дела мирские,
И вот почти прервалась жизни нить.
И никаким \»спасителям\» уже не веришь,
И это правильно — уж я-то знаю,
Народ устал от этих лживых зрелищ.
Что? Как я? Как и все тут — умираю.
Я знаю, и твой дом крестом отметят,
Широким, красным, видным отовсюду,
И катафалк сюда пригонят эти,
Чья жизнь уж безразлична люду.
И, если доживу, то в мрачном строе,
Что мёртвых из домов выносят,
Что заменили тут уже героев,
которых, жаль, никто не превозносит,
Быть может, там мелькнёт мой клюв.
Живых от мёртвых отделяя, замечу и тебя,
И ото смрадного уж трупа отступлю,
Чуть слышно прошептав: \»Мертва.\»
Но, честно говоря, так будет лучше,
Если чума сейчас убьёт тебя,
И не познаешь ты того удушья,
Что расползается от смертного огня.
Я знаю, ты бы ужаснулась, раз увидев,
Как сплошь пылают страшные костры,
Где погибают те, кто смерть обидев,
Сбежать пытался от судьбы.
И, если откровенно, гореть там и тебе,
Коль вдруг решишь ты чудом выжить,
Решишь вдруг выиграть в той борьбе,
И вместо ворона возьмёт тебя лис рыжий.
Конечно же, когда-нибудь и я сгорю,
И ворон будет ждать тебя и после смерти,
Хотя… Быть может, повезёт, и ты в раю,
Куда не попадут подобные мне черти.
Но, милая, поверь, что лучше ворон,
Что пусть и страшен, и пришел с чумой,
Пусть ходит он, как Смерть — весь в чёрном,
Но он честнее пламени, что окружит тебя стеной.
Пожалуйста , родная, умоляю, я прошу:
Умри, пока ещё мы видим полную луну.
