Когда-то давно юный подсвечник поступил на службу к молодому дерзкому гусару. В каком полку это было не суть важно. Важно то, что среди прочей утвари денщик, предварительно почистив и протерев сукном,…Когда-то давно юный подсвечник поступил на службу к молодому дерзкому гусару. В каком полку это было не суть важно. Важно то, что среди прочей утвари денщик, предварительно почистив и протерев сукном, укладывал прямолинейного подсвечника в походный чемодан и начиналось путешествие. Всяческие военные компании, дуэли, письма матушке, произведения Шопена на трофейном рояле, все это происходило на глазах юного подсвечника. Он боготворил своего гусара, а гусар, в свою очередь, не представлял своего скудного комфорта без бутылки шампанского и горящей свечи.
А сколько этих профурсеток — свечек видывал стройный подсвечник. И медовых русских, и резных полячек, и немок с грузным основанием и изящной верхушкой. Всех и не перечислишь.
Но, время шло…
В чине подполковника хозяин уже возмужавшего подсвечника вышел в отставку, обженился на дочери купца Федотова Аксинье и осел в своем родовом имении где-то под Тулой.
Дни теперь стали однообразны и длинны. И отставной офицер, и его верный друг подсвечник вздыхали, вспоминая прошлое. Каждое утро служанка Глаша протирала нашего героя от пыли холодной тряпкой. Это было неприятно и жутко раздражало. Чтобы смягчить раздражение он вспоминал руки тех француженок и полячек, которые когда-то нежно держали его и, обессилив, выпускали в определенный момент.
Хозяин старел, играл по ночам в преферанс с такими же отставниками и изредка играл на старом немецком пианино.
Вскоре он почил в бозе.
В доме стало скушно и тоскливо. Хозяйка распорядилась перенести уже престарелого подсвечника в нижнюю залу, где она вязала по вечерам и принимала своих подруг. Свечи в него ставили отныне, лишь, русские из Прокопьевской мануфактуры. Историй у них веселых не было, в основном плакали, да стенали за свою никудышную жизнь. С возрастом подсвечник стал сентиментален, что непростительно для вояки. Он разжирел и покрылся ажурными витиеватостями. Теперь его новомодно называли канделябром.
В один из вечеров в доме вдовы гостил проездом Борис Леонидович Пастернак, который, глядя на старый боевой подсвечник и написал свои незабвенные \» мело мело по всей земле, во все пределы…\»
