Ещё один час и ещё один день
С поникшей сижу головою.
И бродит твой призрак, фантом или тень,
В тиши за моею спиною.
Мгновенье — падение, сутки…Ещё один час и ещё один день
С поникшей сижу головою.
И бродит твой призрак, фантом или тень,
В тиши за моею спиною.
Мгновенье — падение, сутки — полёт,
И вновь головой — о реальность.
Не ясен борьбы моей славной исход,
А только — необычайность.
А может, всё это — мой сон или бред,
И он — нематериален.
Ответь мне, любимый, тебя вовсе нет,
Иль всё-таки ты реален?
Ах, лучше бы сон. Проявила бы я
Характера силу и твёрдость.
А так — всё досадую день ото дня
В душЕ на твою холодность.
Куда всё пропало? Ты так изменился…
И стал совершенно другим.
Я знаю, что ты бы в меня не влюбился,
Но всё-таки был бы моим.
Теперь ты ведёшь себя столь алогично,
Что мне никогда не понять.
Без ласковых слов мне совсем непривычно,
И грусть слишком трудно унять.
Подруга твердит: \»Он — декан, вот в чём соль\».
Но дело, я знаю, не в этом.
\»Влюбилась?\» — Пускай беспощадная боль
Послужит на это ответом.
\»Влюбилась?\» Влюбилась. Но буду молчать,
Признаться тебе не посмею.
Пока не захочется громко кричать,
Покуда не поседею
От горя, отчаяния и обиды
На твой потускнелый взгляд.
Притом, что когда-то имелись виды…
Вернуть бы то время назад!
А может, и вовсе его не бывало
И это всё тот же сон?
Тогда я нырну с головой в одеяло,
Где будет со мной только Он.
Да, сон, лихорадка, отчаянный бред.
Я знаю, мне только снится
До боли знакомое это \»привет\»,
Улыбка, глаза и ресницы…
Да, бред, лихорадка, несбыточный сон,
Как цели мои и мечтанья.
О, как же прекрасен, как сказочен он!
Какие воспоминанья!
В бреду… я в бреду, по намокшей постели
Ворочаюсь в лоне кошмара.
Какие-то лица… прелестница Мелли,
И Скарлетт, И Эшли, и Тара.
В сознании хаос, и хаос в душе,
И хаос стоит пред глазами.
До боли знакомое это клише:
\»Лечи свои раны слезами\».
Но я не могу, не могу слёзы лить.
Нет сил у меня на это.
О, как я могла всей душой полюбить,
Того, кто навеки где-то?!
Того, кто не рядом, того, кто мне чужд.
И пропасть, длиною в вечность.
Мне б прямо сейчас разрешиться от нужд
И кануть во мрак, в бесконечность.
Я, нет, не могу… мне так больно, так больно,
Что хочется волком взвыть!
Пожалуйста, Боже, довольно, довольно!
Зачем я способна любить?!
Ах, вырежь мне сердце, ножом, аль стилетом,
На части его разорви!
Никто никогда не узнает об этом —
О пылкой и страстной любви.
И он… он останется сном, как и прежде,
С изяществом нежных фраз.
И я засыпать буду в ярой надежде
Увидеть сиянье глаз.
Его… его глаз, голубых и бездонных,
Которые студят кровь.
И в муках нещадных, обильных, истомных,
Шептать: \»О, моя любовь\».
Ах, Женя… мой Женя… зачем же ты так?
Пожалуйста, не прощайся.
Рассеется грозный и дьявольский мрак,
Рассеется, лишь… улыбайся.
Ах, Женя… мой Женя… пленительный свет,
Что ранит нещадную муку,
Лежать бы вот так сотни-тысячи лет,
Сжимая во сне твою руку.
Ах, Женя… мой Женя… единственный мой,
На этой земле смертоносной.
Прости этот громкий, отчаянный вой,
Прости, что могу быть несносной.
Ах, Женя… мой Женя… пускай невзначай
Невинно меня и обидишь,
Пожалуйста, только… не покидай!
Умру без тебя, вот увидишь.
Ах, Женя… мой Женя… нелёгок сей путь,
И скользкий, как лёд и опасный.
И я его лишь усложняю чуть-чуть
Любовью к тебе, мой прекрасный.
Ах Женя… мой Женя… капкан впереди,
Поставленный хитрой судьбою.
Ты можешь идти. Если хочешь — иди!
Но я… я пойду за тобою.
Ах Женя… мой Женя… мы снова вдвоём!
Я знала… а как же иначе?
— Мы прыгаем вниз? Но ведь там… водоём.
— Да, солнышко, вижу. Удачи.
