Посвящается Чарльзу Буковски
Я иду из Голутвина пьяный и веселый. Сегодня был прекрасный вечер! Встреча с друзьями была шикарной! Классное пиво и вкусная закуска, плюс к этому душевные…Посвящается Чарльзу Буковски
Я иду из Голутвина пьяный и веселый. Сегодня был прекрасный вечер! Встреча с друзьями была шикарной! Классное пиво и вкусная закуска, плюс к этому душевные беседы: о поэзии и живописи, о музыке и кино… Это настоящая идиллия!!! Как много мы говорили о поэзии. После литра выпитой мы начали по очереди читать свои любимые стихи. Серега начал с Пастернака. Почти со слезами на глазах, обреченным тоном он читал «Гамлета». А на строчке:
«На меня наставлен сумрак ночи…»
он запрыгнул на стол и стал выкрикивать продолжение стихотворения ища в баре «живые глаза». Сережа своей декламацией вдохновил весь бар. Трагически — философские ноты последнего четверостишия выбили слезу из наших очей. Дима не уступил в театрализованном выступлении. Читая стихотворение Гумилёва «Баллада», он жестикулировал так красиво, словно танцевал, подчеркивая движениями каждое произнесенное слова:
«В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны,
За неверный оттенок разбросанных кос.»
Да… До чего же красиво… Слезы невольно наворачивались на глаза. … И было абсолютно всё равно видит это кто — нибудь или нет!
Когда дошла очередь до меня, то я стал читать стихи своего самого любимого поэта. Я читал Есенина:
« Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдёт, как с белых яблонь дым,
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.»
После этого стихотворения меня было не остановить. Из меня буквально текли, непрерывным потоком, стихи Сергея Александровича. Моя интонация переходила от печали к агрессии и от радости к печали…
«Ведь и себя я не сберег
Для тихой жизни, для улыбок.
Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок. »
Поэзия Есенина для меня это святыня. Как много русского в этом. Настоящего. Душевного. Каждый стих — это исповедь, где нагая душа говорит только правду.
«,Быть поэтом — это значит то же
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души. »
Читая его стихи я плачу. Душа моя сотрясается от боли. В его стихах нет той неземной красоты, которая присуща поэзии Александра Сергеевича Пушкина, но в ней есть земная красота. Эта Красота, ранним утром заставляет нас выходит в поле и бродить по росе, встречая со слезами на глазах восход Солнца. Мы встаем на колени перед Матушкой — Природой. Перед её величием и красотой…
Я обожаю такие вечера. Это волшебное время! Праздник души!
Всё закончилось тем, что мы пели песни Окуджавы и Визбора до закрытия питейного заведения. До сих пор в ушах звучит песня:
«Давайте понимать друг друга с полуслова,
Чтоб, ошибившись раз, не ошибиться снова.
Давайте жить, во всем друг другу потакая, —
Тем более, что жизнь короткая такая.»
Вот это песня… Эти песни для души. Такие песни позволяют нам отдыхать. Мы чувствуем, что рядом с нами Друзья. Такое искусство помогает нам жить. Оно воскрешает нас! Напоминая нам, что мы люди, а не камни. Душевные песни будоражат в наших душах уснувшие струны, вызывая к жизни высокие и благородные чувства.
Я остановился около Паровоза и закурил. Объятый табачным дымом я думал о той силе, которая есть между человеком и его Родиной. Я залез на памятник. Встал около переднего колеса паровоза и повернулся лицом к центральному шоссе. Расправив руки я стал громогласно декламировать :
«Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь.
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси.
Свет луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля… »
Но никто… под окрик журавлиный… Не разлюбит… Отчие… поля…
Прекрасная ночь, но Пора домой. Пора баиньки.
Я слез с памятника и пройдя мимо, торгового комплекса, оказался около своего дома. Открыв дверь я зашел в подъезд. Как ни странно в нем было светло! В такое то позднее время, а ведь у нас лампочки зажигаются при движении. Наверно кто — то недавно прошёл здесь. Пройдя пару шагов и завернув за колонну перед моими глазами возникла трогательная картина. Около лестницы, ведущей к лифту, на полу сидел пьяный молодой человек. Он держал на одной руке черного щенка, а другой рукой нежно его поглаживал по голове. Пьяный меня не видел, хоть я и стоял от него в паре шагов. Его тяжелое чело было опущено на грудь, а глаза смотрели на собаку. Я чуть не растаял от такой картины, наполненной добротой и любовью. Но не растаял! Потому что через пару минут, немая сцена прошла и пьяная личность заговорила со щенком.
— Никому… Никому ты кроме меня не нужен! Никто, кроме Меня тебя не пожалеет! Ведь это не люди! Это Мрази! Только я о тебе думаю! И только я страдаю за тебя! Всем!.. Абсолютно всем на тебя наплевать!!! Ты для них ни что!!! Понимаешь??? Только я тебя понимаю! Мне ты не безразличен!!! Нет Людей на свете!!! Одни манекены кругом! Понимаешь ты это??? А???…
В течении пяти минут я внимательно слушал, как Страдалец жалуется милому щенку на ВСЁ Человечество погрязшее в пороках, не забывая мимоходом причислить себя к лику святых. Не выдержав издевательства над бедным животным, я подошел к Святому, взял его за волосы и повернул его опухшую рожу к своему лицу и сказал:
— Что ж ты Скотина делаешь??? Зачем ты над щенком издеваешься??? Тебе больше всех на него наплевать!!! Какого чёрта, ты жалишь его своим Ничтожеством!!! Возьми щенка домой и сделай его счастливым!!! Ты бы лучше накормил бы бедное животное чем — нибудь съедобным, а не своей ядовитой ЧЕЛОВЕЧНОСТЬЮ!!! ТЫ НИЧЕГО ДЛЯ НЕГО НЕ СДЕЛАЛ!!!
— Да пошёл ты!!!
После «такого», я как порядочный человек, не мог не ответить нахалу. Разбив лицо праведника вдребезги и выкинув его мощи из подъезда на свежий воздух я отряхнул руки и вернулся в дом. Щенок спрятался под лестницей. Не беспокоя раньше времени бедное животное, я быстро поднялся по лестнице на свой этаж и вошел в квартиру. Взяв пару котлет и маленький махровый коврик быстро вернулся к Малышу. Под лестницей постелил ему «постель» и угостил его гостинцем. Пока он наслаждался угощением, я смотрел на него и думал о том, что всех одной шапкой не накроешь, но попытаться нужно. Домой тебя к сожалению взять не могу у меня там кот с кошкой живут, но кормить тебя буду. Покушав Маленький лег на коврик и скоро уснул. Я решил не мешать ему отдыхать. Поднимаясь по лестнице к своему логову, я невольно вспомнил жалобные речи Святого…
«…И фразы нам всего дороже!
Нас убаюкали оне…
Когда ж сознаем мы, о боже!
Что нет спасенья в болтовне?»
Ненавижу тех кто подает напрасные надежды и наигравшись чужими чувствами, вытирает ноги об использованного. Вот это и есть настоящие УРОДЫ.
На следующий день, взяв колбасу и небольшую миску с водой, я решил навестить своего нового друга. Спустившись на первый этаж и посмотрев под лестницу я не нашел своего товарища на месте. Обойдя весь подъезд, первый и второй этаж, мои надежды растаяли. Его нигде не было…
Выгнал наверно кто — то… Какой нибудь гуманист. Черт! Обидно… Разве он виноват, что родился на улице. Обидно…
Положив подарки под лестницу я вышел на крыльцо покурить. Встав около одной колонны я достал сигареты, и услышал звонкое тявканье, которое пронзило меня, как молния. Подняв голову мои глаза увидели прекрасную картину. Мой Друг, которого я искал под лестницей бегал по траве и резвился, гоняясь за бабочками. На его шее был одет ошейник, а рядом с ним ходила женщина средних лет, державшая в руке небольшой мячик. Я улыбнулся. Спасибо Господи.
11. 11. 14
Примечание: написал это Елисеев А.Л.
* В произведении используются стихи: Пастернака, Есенина, Гумилёва, Плещеева, Окуджавы.
