Сеня окончил Виницкий Политех. Военная кафедра института положила ему на плечи погоны лейтенанта, а военкомат, не упустив своего шанса, призвал на службу. Не знаю, как сейчас, но тогда это называлось…Сеня окончил Виницкий Политех. Военная кафедра института положила ему на плечи погоны лейтенанта, а военкомат, не упустив своего шанса, призвал на службу. Не знаю, как сейчас, но тогда это называлось «двухгодичник». Служили такие офицеры два года, и могли остаться в армии до пенсии, но заставить их сделать это никто не мог, поэтому относились они к службе, как к почётной, но обязанности. Следовательно дисциплина двухгодичников не сильно отличалась от поведения рядового состава, который также на собирался связывать свою жизнь с вооружёнными силами.
Сеня прибыл в указанную часть. Представился командиру, который, судя по всему не очень представлял, что можно доверить незнакомому гражданскому пареньку. Он поперекладывал бумажки на столе, маскируя свою растерянность, и, просияв лицом от счастливой мысли-догадки, показал «эврику» поднятым вверх указательным пальцем. Поднял трубку внутреннего телефона, набрал короткий номер и сказал скороговоркой:
— Зайдикомне!
Буквально через несколько секунд, в коридоре хлопнула дверь соседнего кабинета, и после короткого стука вежливости и субординации, в кабинет вошёл капитан. С порога он спросил:
— Ну чё? – Но увидев справа и немного сзади от себя незнакомого лейтенанта, быстро спохватился. – Капитан Батоев по вашему приказанию прибыл!
— Вот, товарищ капитан, это – наш новый лейтенат Кишко! Прибыл для прохождения службы, после военной кафедры политехнического института. – Представил командир Сеню майору. – А это, товарищ лейтенант, секретарь комсомольской организации нашего полка капитан Батоев! Сегодня вы поступаете в его рапоряжение. А вы, товарищ капитан, заодно, ознакомите лейтенанта с расположением и всё ему покажете. Добро?!
— Есть! – Дружно, в два голоса, ответили Сеня и Батоев, и даже честь отдали слаженно.
В коридоре круглое бурятское лицо Батоева озарилось лучезарной улыбкой, какой могут улыбаться только азиаты. Он взял вытянутыми руками Сеню за плечи, отодвинул от себя, разглядывая его и продолжая улыбаться, как делает, обычно, старший родственник, удивляясь выросшему за лето подростку. Прямых подчинённых у комсорга не было, поэтому целыми днями он, обладая деятельной натурой настоящего замполита, томился в своём кабинете в штабе. А тут ему привалила такая возможность! Он похлопал Сеню по спине и повёл на экскурсию.
Показ был подробным и всеобъемлющим, со всеми закоулками и тайными местами. Сразу же на голову несчастного двухгодичника обрушилась лавина, нет сель, подробностей гарнизонной жизни, описаний характеров и личных суждений капитана. Когда Сеня порядком устал от этого мутного и сумбурного потока ненужной ему информации, и начал уже заниматься молчаливыми упражнениями по смирению, Батоев придумал! В приступе доверительности, он решил, под предлогом доставки в часть какого-то стенда, показать своё образцовое жилище.
Стенд действительно существовал. Они взяли его вдвоём и, как бы демонстрируя всем встречным, понесли это сооружение в часть. Капитан, как профессионал, не замолкал ни на минуту. Сене речь главного комсомольца казалась монотонным шумом улицы, не давала расслабиться, но и не доходила, уже, до сознания. Дорога к части шла через лесок, и Сеня, поддавшись окружающему умиротворению, улетел мыслями домой. В его голове стали всплывать картины недавнего детства, каникул в селе и всё такое. Как вдруг пауза после прозвучавшего вопроса вернула его к действительности и потребовала ответа.
— А что для тебя Ленин?!- огорошил капитан аполитичного лейтенанта, и, не дождавшись ответа, радостно-доверительно, поведал о сокровенном,- Для меня он, как Будда!!!
Сеня, не совсем вернувшийся с каникул, из среды ридной мовы, простодушно спросил:
— Яка буда? Псячья?
Рассвирепевший капитан полдня гонялся по гарнизону за шустрым лейтенантом… Зато Сеня был надолго избавлен от комсомольских поручений, как неблагонадёжный.
