Мои французские друзья,
при нас беседовали тихо.
Насквозь прокурена квартира
и свет был включен до утра.
Шел разговор про море, стансы,
при нас беседовали тихо.
Насквозь прокурена квартира
и свет был включен до утра.
Шел разговор про море, стансы,
про голубей из старых шин,
про гордых леди и мужчин,
жизнь разменявшие на шансы.
\»Что наша жизнь? Одна любовь!\»
Так прокричали в дальней зале,
а мысли как на карнавале
терзали сердце вновь и вновь.
\»Жизнь как война — она наука,
Нужны здесь рифма, ритм и такт
Она вся выткана из дат\».
\»Ах, Боже мой, тогда все скука\».
— Так что же жизнь? – Я… ставлю двести,
На то, что это все обман,
И я сейчас не тут, не там,
а где-нибудь на Марсе в тесте.
\»Да, сколько мнений, столько слуг.
Услуг, доверий, убеждений,
надежд, бессмысленных сомнений,
Мне вера в споре лучший друг\».
Уж начинал закат мерцать,
как хорошо, что не простился,
с сестрицей жизнью до поры.
А взрыв произошел в час тридцать.
