Металлическое небо накрыло город,
И снег укутал еще зеленую траву,
И каждый вечер некий шорох,
Заканчивает жизнь еще одну.
В грязном, прокуренном…Металлическое небо накрыло город,
И снег укутал еще зеленую траву,
И каждый вечер некий шорох,
Заканчивает жизнь еще одну.
В грязном, прокуренном подвале,
Где правят всем бензин и клей,
В засос с пакетом целовалась,
Девчонка, ей пятнадцать лет.
Их было трое, может двое,
Машина, деньги, все дела,
В общем дети перестройки,
Налили ей стакан вина.
Затем под звуки из колонок,
В каком то клубе в пляс пошла,
А эти дети перестройки,
За ней идут туда сюда.
Потом веселье, смех и все такое,
Давай подкинем мы тебя,
Давай прокатимся немного,
Об этом лишь могла мечтать она.
Садиться, музыка гремит,
Но тут автомобиль съезжает,
Куда то в парк и тут один из них,
Одежду нагло с девушки срывает.
А дальше как обычно все:
Оденься шлюха, мы в расчете,
И если вдруг узнает кто,
Не жить тебе на этом свете.
И вот она лежит и плачет,
Слезами топит белый снег,
И думает что скажет маме,
И как друзьям в глаза смотреть.
Собравшись с силами последними,
Пошла домой, но вот подвал,
Портвейна бутылка на последние,
Шпана и клей, ну все дела.
Почти что залпом выпив это,
Пойло дешевое до дна,
Разбив бутылку вскрыла, села,
И вот вся жизнь пред ней прошла.
И этот клуб, и эти мрази,
И эта горечь на губах,
И этот голос: Кто узнает
Не жить тебе!
И смерти мрак…приходит в серых,
Теплых стенах, где вкус портвейна и клей
Как смрад в сырых древних могилах,
Во тьме ночей и свете дней.
