Все его девочки — милые Амели.
В платьях коротких по разным концам Земли,
в клатчах — помады, в молескинах — корабли
[пренепременно все с алыми парусами].
В платьях коротких по разным концам Земли,
в клатчах — помады, в молескинах — корабли
[пренепременно все с алыми парусами].
Все его девочки любят его до слёз.
Он Робин Гуд им, Волшебник из царства ОЗ,
с каждой, конечно, навечно всё и всерьёз,
с завтраком в спальню и общими адресами.
Все его девочки тонкие, как струна.
Пьют чай с клубникой задумчиво у окна.
Все его девочки — прелесть, но не она.
Что в ней нашёл — до сих пор под большим секретом.
Все его девочки — кружева, каблуки.
Как они ласковы, как же они легки,
в ней же душа горной и ледяной реки,
к нежности с самым отменным иммунитетом.
Все его девочки любят послушать блюз
и в sms-ках имеют отменный вкус.
Ей говорится на Java и С++,
а в плейлистах Kiss, Led Zeppelin, AC/DC.
Все его девочки пишут ему стихи
[в целом читабельны, кстати, и неплохи],
ей же на все эти строфы не \»фи\», так \»хи\»,
он от её междометий ещё зависит.
Все его девочки — способ забыть её,
к чёрту духи их из Франции, да бельё.
Правило: если на сцене висит ружьё,
выстрелит точно ещё до конца спектакля.
Так и у них, пока где-то живёт она,
в девочках тех не достаточно волокна,
чтобы держать его рядом с собой сполна,
если быть с ней есть надежды хотя бы капля.
