Репетиция оркестра

Дали скрипку Трубачу:
\»На, пиликай!\» — \»Не хочу!\»
Скрипачу Трубу вручили:
\»На, дуди!\» — \»Не приучили!\»
\»Прогоните Скрипача!\» —
кто-то крикнул…Дали скрипку Трубачу:
\»На, пиликай!\» — \»Не хочу!\»
Скрипачу Трубу вручили:
\»На, дуди!\» — \»Не приучили!\»
\»Прогоните Скрипача!\» —
кто-то крикнул сгоряча.
Тот озлился, ткнул смычком —
Дирижёр упал ничком.
Растянулся и не дышит —
но всё так же верно слышит,
что в оркестре происходит,
только в чувства не приходит…
Тут Флейтисты завопили:
\»Капельмейстера убили!\»
Приуныл Контрабасист,
с ним и Виолончелист:
\»Наш смычок и подлиннее,
и размахом посильнее,
а и то ведь удержались —
им в кишках не ковырялись…\» —
\»Бей несносных Скрипачей!
Уничтожим палачей! —
вопль прорезал тишину. —
Струнной группе всей войну
объявляем!\» — \»Объявляем!\» —
\»Превосходство наверстаем!..\»
Но Альтисты загудели,
злой почин не углядели:
\»А при чём тут мы, ребята?\» —
\»Альт и Скрипка — что два брата!\»
\»Бей и их! — Басы озлились. —
Лишь ключом отгородились!\» —
\»Вы не лучше!\» — \»Замолчите!\» —
\»Вот за ключ вам!\» — \»Получите!..\»
И пошли кромсать друг друга,
по своим разбившись группам.
После били — кто кого.
Не осталось никого,
кто б сраженья ни касался
(Дирижёр один валялся)…
Кларнетисты заскулили —
их Тромбоны оглушили.
Туба Пикколо накрыла,
и с владельцем проглотила.
Две Арфистки, как смогли,
паутины струн сплели,
их коварно расставляли,
попадавшихся щипали
(всё ж щипковый инструмент).
Получал сполна \»клиент\»,
тщетно с криком вырывался,
обессилев, раздевался…
А Французский Барабанчик —
юркий маленький обманщик —
всех поближе подпускал —
дробью по лбу угощал.
Литаврист грубее был —
по затылку сразу бил;
если кто вставал — он снова
в темя вкладывал тремоло.
Ну, насчёт Тарелок ясно —
по ушам пришлись прекрасно,
как по шее — Треугольник.
Гобоист — такой разбойник —
звуком кошке подражал,
от побоев ускользал.
Флейты хитрость раскусили,
писком мышь изобразили.
Он попался на крючок —
напоролся на смычок
слеповатой мадмуазель.
Приняла за Виолончель,
провела скользящим жестом
по \»натруженному\» месту.
Но как будто обошлось
(даже больше — удалось
даме сделать, что давно
он пытался всё равно).
Возбудился Валторнист,
как лихой кавалерист,
оседлать успев кого-то,
объявил сезон охоты.
Поскакал и затрубил,
Тромбонистов затравил.
Те нашли в Альтах родню —
заманили в западню.
Тем закончилась охота.
Получил свободу кто-то,
оказавшись Барабаном
(с одиноким нотным станом).
Он в ключах не понимал,
но по рёбрам надавал —
потому Большим считался,
и от силы постарался.
Был ещё Рожок Английский.
Отхлебнувши рома с виски,
жигу в центре танцевал,
Контрабасы подстрекал
отомстить глупцам-Фаготам
за украденные ноты
и отхваченные тембры.
Хоть внушали ужас метры,
приложиться не успели —
Бассетгорны подоспели,
за Фанфарами гонясь,
передуть пустых грозясь.
Саксофон кричал в сторонке,
посылая блюз вдогонку.
Кларнетист пока не слышал,
а иначе бы не выжил —
Саксо-псевдо-медяка
ненавидел на века.
Подошли Корнет Пистоны —
снова крики, визги, стоны.
Не унять и не понять,
а тем паче — не разнять.
Победил всех Органист.
Как заправский каратист
(он привык играть ногами)
быстро справился с врагами.
Зашуршали Скрипачи,
заревели Трубачи.
Как с Трубы всё началось,
так с Трубой и улеглось…
Музыканты расплелись,
молчаливо разошлись
по местам своим привычным —
в настроении… отличном…
Кто-то в Колокол забил —
Дирижёр глаза открыл.
Поднял палочку, привстал,
по-отечески сказал:
\»Если б также вы играли,
как сегодня воевали,
наш оркестр был бы лучшим,
полнозвучно-всемогущим…
Предлагаю: разминаться
перед тем, как… собираться…
Начинаем завтра с… вас!\» —
указал на Контрабас.
Постучал по пульту важно
и повёл оркестр в adagio…