Тут, намедни, встретил Вещь в себе. Нет-нет, только не подумайте, я не ездил в Калининград в поисках утраченной гробницы неуёмного Иммануила, и не штудировал его фолиантовые труды в тиши городских библиотек….Тут, намедни, встретил Вещь в себе. Нет-нет, только не подумайте, я не ездил в Калининград в поисках утраченной гробницы неуёмного Иммануила, и не штудировал его фолиантовые труды в тиши городских библиотек. Я просто шёл по бульвару, выпучив просветлённые зенки на придорожные тополя, а Вещь в себе, удобно разместившись в кустах на лавочке, спрятанной от посторонних глаз цветущим жасмином, неспешно, и даже с некоторой грацией, раскупоривала уже ставшие легендой «Три топора». Но привлек меня отнюдь не этот сюжет, а то, что возникший на периферии моего познания субъект, был одет в некую дерюжную хламиду, издалека напоминающую камзол Канта. Причём, нахлобучен этот камзол был на хрупкие женские плечики.
«Портвейн и плечики!» — закричали с правой стороны мозга на левую.
«Пить вредно и эта женщина, мало того, что непотребного вида, так ещё и в камзоле Канта. Откуда она его взяла»? – сухо ответили с левой стороны на правую.
— Откуда вы этот камзол взяли? – спросил я, подходя к Вещи в себе, неожиданно произнеся вслух подсказанный левым полушарием вопрос. И тут же осёкся, поняв, что сморозил глупость, зря сотрясая воздух, ибо это же Вещь в себе и надеяться на ответ крайне глупо и тщетно. Однако:
— Ноумен, — дружелюбно улыбнулась она ртом, в котором некогда были зубы.
Я приободрился:
— Феномен.
Немного помолчали.
— Там что? – спросила Вещь в себе, косясь на пакет в моей руке.
— Да, так, ерунда всякая, – стушевался я. — А! Есть плавленый сырок. То ли Трансцендентный, то ли Трансцендентальный, не помню точно, сейчас достану, посмотрю.
Неуклюже, от волнения, полез в пакет и случайно выронил прямо к ногам новой знакомой «Критику чистого разума». Веще в себе неодобрительно поморщилась.
— Извините! — сконфуженно пробормотал я. – Это не моё! Подбросили, видимо, в метро, когда прикемарил… — сморозил я очередную глупость. — А вот и сырок. Конечно же, Трансцендентальный, а то, как бы иначе мы могли слышать друг друга!
Вещь в себе посмотрела на него голодным взглядом и всепрощающе кивнула. Подвинулась. Я присел рядом. Откуда взялись пластиковые стаканчики… Нам было хорошо друг с другом. Неспешно пожёвывая Трансцендентальный плавленый сырок и потягивая великолепные Три топора, мы просто молчали. И молчать нам было тоже интересно. Нашу встречу омрачил только финал, когда часы, показали ровно 19. 00, пришёл какой-то ворчащий вредный старикашка в напудренном парике и треуголке, и тростью согнал нас с лавочки.
