Rhizome
И никакое это не утро: разве возможно согреть ноги в чужой постели? И разве честно благодарить за скверный кофе, поданный тебе в чужую постель чужими руками? И разве по…Rhizome
И никакое это не утро: разве возможно согреть ноги в чужой постели? И разве честно благодарить за скверный кофе, поданный тебе в чужую постель чужими руками? И разве по совести улыбаться в ответ на чужие улыбки, а самому неустанно гнать от себя мысль: «лучше бы я [а заодно и она] сдох ночью от непотушенной сигареты и не слышал сейчас её \»милого лепета\»»?
* * *
— Ну так что в твоей власти, совесть?
— Только то, хранит твоя память.
— А что хранит моя память?
— Цветовые пятна.
— Ах, да…
* * *
И никакое это не утро, а вот поди ж ты третий час не могу отогнать белокожую [видишь — какие у неё тонкие вены — чистая маджента] рифму: марать — умирать [разумеется, вижу, что глагольная, но не учи меня сдаваться в плен формальному в ущерб содержательного].
И — да: никакое ЭТО не утро.
* * *
И если бы не боль в спине [(совсем) не по «этому» поводу, (далеко) не в «этой» жизни говорили мне: нужно чаще ходить по женщинам], дорога домой никогда не казалась бы такой быстрой.
* * *
— Проводи меня, совесть.
— В последний путь?
