Совместное с Бирюковой Еа.
Быстро стемнело в доме.
Любушка лампу зажгла,
села пред ним в истоме
с краюшку у стола.
Быстро стемнело в доме.
Любушка лампу зажгла,
села пред ним в истоме
с краюшку у стола.
— Мужа я не искала,
думала лишь о тебе.
Радости было мало
в этой печальной судьбе.
Видеть уже не хотелось
рядом с собой других. —
— Как же потребности тела? —
— Дух нивелировал их.
Было, конечно, трудно
нашу любовь вспоминать,
только я верила в чудо,
ночью ложившись в кровать.
Долгими были ночи
под одинокой звездой,
знала лишь, путь не окончен
после разлуки с тобой.
Сердце частенько стыло
в бедной груди моей,
всё же тебя не забыло
в заводях тёмных дней.
Бог согревал надеждой
в шаткой моей ладье,
верила, стану как прежде,
сказкой желанной тебе.
Пусть мы тогда расстались
в глупую нашу ночь…
Ты был борцом из стали,
я – у священника дочь…
— Не отреклась от бога?
— Что ты! Я знаю его!
— Сложной была дорога?
— Это смотря для чего.
Если с любовью вера, –
спустится благодать!
Если для войн… Поверь мне,
хуже судьбы не видать!
Я не вступала в драки,
дух мой борьбы не терпел,
лишь помогала всяким,
веру кто в бога имел.
Ладно… Зачем про это,
каждому, ведь, своё.
Трудно мотаться по свету?..
— Люди – что вороньё.
Мы не достигли счастья,
наши порывы – бред.
Нет пролетарской власти
и громких наших побед.
Всё надоело, и сам я
вволю себе надоел,
ложное сеял семя,
горестен мой удел… —
Встал и за двери вышел.
Солнце вершило круг…
Бликов игра на крыше
словно сплетенье рук…
Словно природы песня
к сердцу его рвалась:
«Ты не один, вы – вместе!
Божья над вами власть…»
Стало спокойно как-то,
будто свалился груз,
только хотелось плакать…
«Ну и поплачь… И пусть…
Выплачь земное горе,
небо о вечном поёт!
Слышишь, святое море
музыкой волн зовёт!»
В душу вливались звуки,
как эликсир небес.
К небу поднялись руки:
— Господи, ты ли, здесь?.. –
Губы шептали вяло. –
Ты ли заслал сюда?
Сердце болеть устало,
в сердце моём беда… —
