(Из записей Марка Неснова)
Олимпиада Андреевна Пучкова (в девичестве Грановская) люто ненавидела Советскую власть.
Вернувшись в конце двадцатых из Румынии в СССР строить…(Из записей Марка Неснова)
Олимпиада Андреевна Пучкова (в девичестве Грановская) люто ненавидела Советскую власть.
Вернувшись в конце двадцатых из Румынии в СССР строить социализм, её отец и муж сгинули в лагерях, а сама она, отбыв ссылку, провоевала четыре года медсестрой, а потом вышла замуж за бывшего сослуживца мужа, инженера Пучкова.
В нашем послевоенном общежитейском дворе это была единственная не рабочая семья.
Муж её, как запил во времена большого террора, так и продолжал ежедневно пить, полагая,видимо, что с пьяницы меньше спросу.
Никто во дворе не слышал его голоса, потому что он всегда молча проходил в свою комнату, едва кивнув в ответ на приветствия, с неизменной чекушкой в кармане.
Какие отношения были у него с женой никто не знал, потому что вместе их никто и никогда не видел.
Олимпиада Андреевна закончила при царизме Бестужевские курсы, знала пять языков, всю русскую литературу и поэзию и была одним из самых образованных людей, которые мне встречались в жизни.
У неё были крупные черты лица и хриплый голос.
Курила она постоянно, и только папиросы «Беломор».
По виду она походила на похудевшую актрису Фаину Раневскую.
Так вот. Она люто ненавидела Советскую власть, и эта ненависть постоянно выплёскивалась из неё, как кипящая вода из переполненной кастрюли.
У Советской власти ей не нравилось буквально всё, и она не считала возможным и нужным себя сдерживать.
Весь двор пребывал в постоянном ожидании её ареста.
Но, во-первых, времена уже были другие, а во вторых, Олимпиада Андреевна и своим видом, и своим поведением больше напоминала городскую сумасшедшую, чем революционерку.
Но больше, чем она ненавидела Советскую власть, она любила Россию.
Причём, любила она её во всех проявлениях.
От церквей и памятников до нищих и пьяниц.
От разудалых и непристойных частушек до самой изысканной поэзии серебряного века.
Хрущёвскую оттепель она встретила с восторгом и даже называла великодушно Хрущева «самым порядочным подлецом».
В долгую оттепель она не верила, и всегда была готова и к арестам, и к голоду, и к войне.
-Эти негодяи спокойно жить нам не дадут. Чего-нибудь они всё равно придумают.
Арестовали Олимпиаду Андреевну в начале осени 1960 года.
Но совсем не за её высказывания, а за призыв к свержению Советской власти и дискредитацию политики КПСС.
Так об этом было записано в её деле.
А произошло вот что.
Никита Сергеевич Хрущев, в силу своего образования и темперамента, мог руководить экономикой страны, только опираясь на лозунги и энтузиазм народных масс.
Неизвестно из каких расчётов и соображений, он вдруг провозгласил в 1958 году, что за пару лет страна догонит США по производству молока и мяса.
Естественно, что правила демократического централизма не позволили никому открыть рот, чтобы что-нибудь возразить.
А, чтобы выполнять нереально завышенные планы, обкомы и подчинённые им хозяйства, шли на всякие ухищрения, вплоть до забоя элитного поголовья, а также сдачи на мясокомбинаты, под видом говядины, мяса диких оленей, сайгаков и всего, что хоть немного напоминает продукты питания.
Забирали скот и из личных подсобных хозяйств.
Под нож шёл и молодняк, который должен был сдаваться в следующем году.
Однажды к нам во двор приехала машина-самосвал, и двое мужиков стали продавать всем желающим убитых молочных поросят по совсем смешным ценам.
Чтобы люди не думали, что мясо ворованное, мужики показывали квитанции и акт о том, что колхоз «им. Ильича» произвел расчёт со строителями Скворцовым и Трубниковым мясом поросят по отпускной цене 5 рублей 60 копеек за килограмм убойного веса, выплатив им, таким образом, заработную плату за проведение санитарно-технических и сварочных работ в течении июня-августа 1960 года.
Поросят был полный кузов, и были они не больше средней кошки.
Килограмма по два.
Олимпиада Андреевна спросила мужиков, за сколько они продадут ей всю машину, а когда сторговалась, вынесла из дома пачку денег и заплатила строителям.
Затем она села в кабину рядом с шофёром и приказала ему ехать по её указанию.
Она подогнала машину к памятнику Ленину, который стоял напротив здания обкома партии, и приказала высыпать поросят прямо на гранитную брусчатку.
Шофёр, получив четвертной, поспешил быстро исчезнуть, а Олимпиада Андреевна уселась рядом с кучей поросят на гранитный парапет у памятника.
Пока, чиновники опасливо выглядывали из окон, пока их начальники докладывали своим начальникам,а те выясняли, согласовывали и принимали решение, прошло часа два.
Возле поросят собралась толпа, которая заполнила всю площадь.
Олимпиада Андреевна выступала перед народом, понося идиотов, которые губят страну.
Чиновники боялись вступать с ней в спор, не понимая, что происходит, и не из Москвы ли организовано это мероприятие.
Решение приняли только к вечеру, и Олимпиаду Андреевну вежливо попросили пройти в обком на беседу.
До разговоров в обкоме дело не дошло, а оказалась она в камере КГБ под следствием.
Следствие шло полным ходом, с допросом участников и свидетелей по этому делу, и неизвестно чем бы оно закончилось, но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Запутавшись в приписках, подлогах и махинациях, застрелился любимец и надежда Хрущёва, Первый секретарь Рязанского обкома партии Ларионов.
Это сразу остудило рьяных борцов с американским сельским хозяйством, и маховик разорения и очковтирательства замедлил свой ход.
Освободили и Олимпиаду Андреевну.
Она вернулась во двор и заявила всем присутствующим, что Хрущёва скоро снимут.
Все ей поверили.
И ждали.
