Я покинул Пекин — такой душный, хмельной и парадный!
И направился в степь, чтобы видеть Китайскую ширь…
И дошел до лесов и, напившийся речкой прохладной,
Суеверно взирал…Я покинул Пекин — такой душный, хмельной и парадный!
И направился в степь, чтобы видеть Китайскую ширь…
И дошел до лесов и, напившийся речкой прохладной,
Суеверно взирал на роскошный большой монастырь.
Не прогнал «матюгом» гостя старец, увитый годами,
А с нижайшим поклоном меня он к себе пригласил.
Не сослался на то, что «устал, утомленный делами»,
А вкуснейшим обедом философ меня угостил.
Суета многолюдства страшнее покоя и неги!
Одиноко бродил я по милым, прекрасным садам.
И томили неясной тоскою весенних деревьев побеги…
И скучал в полноцвете Весны я по юным и шумным годам…
«Но не страшен закат, так нас учит великий Конфуций»,-
Говорил мне монах, «побори же сомненья и страх!
Пусть же Вольность и Истина станут важней Конституций!
И Гуманность с Терпимостью царствуют в наших сердцах!»
На прощанье пожал мудреца я иссохшую руку…
Не забыть никогда поучений великих его!
Затвердил навсегда я Конфуцианства науку,
И Свобода, и Правда теперь мне важнее всего!
…И сейчас, когда Осень томит меня горькою брагой,
И когда в Октябре мне желанен и радостен Май,
Достаю я перо, добавляю чернила, бумагу —
И на крыльях Весны я лечу в лучезарный Китай!
Пекин — Тяньцзинь — Москва
