Глава 5
Вздыхают Звёзды. Движутся Планеты.
Вселенная в движении всегда.
Частица человеческого света –
ТЕРПЕНЬЕ! Из огня и изо льда!
Кутузов…Глава 5
Вздыхают Звёзды. Движутся Планеты.
Вселенная в движении всегда.
Частица человеческого света –
ТЕРПЕНЬЕ! Из огня и изо льда!
Кутузов одолел Наполеона,
ТЕРПЕНЬЕ было выше у него.
Всем гениям терпение знакомо.
Терпеть бывает очень нелегко!
В мозгу твоём — сокрыто Мирозданье.
Держи его в оковах для себя.
Когда ТЕРПЕНЬЕ победит Желанье,
Надежда мир откроет для тебя.
ТЕРПЕНЬЕ в человеческой природе
Что огонёк, горящий на исходе
*
— Так вот, Александр Васильевич говорил, что на врага надо налетать столь стремительно и неожиданно, как снег на голову, при этом предупреждал, что поспешать надо – «неспешА»!
Второй час обсуждали полученную телеграмму начальник Охранного отдела и его помощник, но не могли понять, с чего же начать, а ведь отправить ответную телеграмму следовало сегодня же, в начале седьмого часа вечера.
И паук, затаившись на паутине в углу потолка, второй час с голодной жадностью наблюдал за мухой, ползающей по потолку и не мог понять, чем завлечь её в свою паутину.
Штабс-ротмистр, и поручик имели большой опыт в политическом сыске, но в шахматах у них не только не было опыта, но и даже представления какого-либо об этой игре, кроме того, что на шашечной доске ставятся затейливые деревянные фигурки, а одна из них, Конь, ходит буквой «Г».
Муха, ползающая по потолку, имела большой опыт розыска пищи на открытых пространствах, а здесь, в тесном для неё и жарком кабинете, ей даже летать было лень.
К тому же её раздражал паук, наблюдавший за ней; она не имела опыта общения с пауками, но генетическая память её предостерегала, что к пауку приближаться опасно.
Иван Ильич мысленно ползал по своей памяти, находя какие-то отрывки бесед со случайными шахматными игроками, перебирая «Шахматные Листки» Чигорина…
Этого было явно недостаточно, чтобы начать следствие, а тем более хоть как-то грамотно доложить начальству ответной телеграммой о проделанной работе.
В кабинете становилось всё более жарко, от этого поручик Стругов всё более краснел.
Недавно переведённый из Полевой Жандармерии в этот отдел, он привык ни к парадному облегающему мундиру, совсем не пропускающему воздух, а к лёгкой просторной полевой форме из хлопка.
Тоска по прохладному воздуху в затенённой палатке Полевой Жандармерии так разморили поручика, что он задремал прямо сидя в кресле напротив своего начальника.
Необычные звуки храпа возмутили не только муху с пауком, но и Берёзина.
— Господин поручик, Вы не забыли, что на службе?
Стругов вскочил и спросонья, вместо оправдания перешёл в наступление.
— Иван Ильич, давайте действовать! Время идёт, а у нас ещё ничего нет, а нам ведь отвечать на телеграмму!
— Без паники, Афанасий Фёдорович!
Не знаю как там у Вас в Полевой Жандармерии, а в моём отделе любая паника пресекается! Уяснили?
От этих слов, цвет щёк поручика стал превращаться из красного в оранжевый!
Это очень понравилось мухе, она даже подлетела поближе, но Стругов решительно отмахнулся.
Иван Ильич хотел возмутиться тому, что поручик махнул перед ним рукой, но решил не обращать на это внимание, а через некоторое время и сам махнул рукой.
«Ума не приложу, что же делать?» — размышлял Берёзин, находясь на грани паники, но из своего опыты он понимал, что решение здесь рядом, возможно за дверью, и оно, как волшебная палочка-выручалочка вот-вот постучит в дверь его кабинета.
Тогда, от неожиданности, он и поручик вздрогнут одновременно…
Но он, в отличие от поручика, быстро овладеет собой, шестым чувством понимая, что за дверью кабинета стучится к нему та самая ниточка, потянув которую распутается весь клубок!
Вот тогда-то, он, начальник Охранного отдела при Градоначальстве столицы Российской Империи города Санкт-Петербурга ровным и решительным голосом прикажет:
«Войдите!»
Возможно, Иван Ильич под прессом своих размышлений и реально сказал: «Войдите!», поскольку на него одновременно посмотрели трое: паук, муха и поручик.
В резко открывшуюся дверь кабинета вбежал дежурный унтер-офицер Прохоров!
— Вызывали, господин штабс-ротмистр?
— Пошёл вон, братец!
— Слушаюсь!
Унтер вышел из кабинета, а Берёзин, чтобы разрядить свои мысли сел за свой стол и обратился к стоявшему по стойке смирно Стругову.
— Полноте, батенька, садитесь! Мы с Вами делаем одно общее дело, где самое важное – терпение.
Поручик опустился в кресло и сам не узнал своего дрожащего от внутреннего оскорбления голоса.
— Прошу Вас, Иван Ильич пояснить! Я с детства не понимаю этого нелепого слова – «Терпение»!
— А это слово редко кто понимает, люди хотят всё получить сразу, чтоб сразу был виден результат, дай им волю, так и младенцы бы рождались не через долгих девять месяцев, а на следующий день после зачатия.
Афанасий Фёдорович, а ведь у Вас в Полевой Жандармерии должны знать биографию светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова!
— Как же-с не знать?
— Тогда вспомните выжидательные манёвры, постоянное отступление…
— Так всё во благо Отечества!
— Это Вы, батенька, сейчас так говорите, с высоты нашей колокольни 1914 года, а тогда, в 1812 году, терпения Михаила Илларионовича не понимал практически никто, слепо подчинялись, но в душе осуждали: даже семью Кутузова обходили стороной, соседи перестали с ней не только общаться, но и просто здороваться!
Великое терпение Великого полководца сломила даже армию Наполеона! Теперь вы понимаете, батенька, какая сила в терпении?
— Так точно, господин штабс-ротмистр! Начинаю-с понимать!
В воцарившейся тишине, нарушавшейся только жужжанием мухи, с любопытством летавшей возле паутины, раздался, как показалось Берёзину волшебный, так ожидаемый им стук в дверь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Сергей Владимирович Евдокимов,
Санкт-Петербург,
14 июля 2015 года
