Небольшой чёрный столик и стулья, конечно, два…
Белых чашек две капли, как будто две запятых
В предисловье к роману, что только едва-едва
Открывает кавычки эпиграфа…Небольшой чёрный столик и стулья, конечно, два…
Белых чашек две капли, как будто две запятых
В предисловье к роману, что только едва-едва
Открывает кавычки эпиграфа для двоих…
Затенённое время вуалью судЕб земных,
Нераскрытых загадок ещё не развеян нимб,
Каблучков приближается стук, и весь мир притих,
Чтоб ни звука из пьесы о жизни не пропустить…
Затихает за окнами город, и грозди звёзд
Зажигают над сценой янтарной луны софит,
Или снова над Аркой грохочет безумный дождь,
И взрывается молнией небо, а сердце спит…
Только тени, сплетая дыханьем узор в ночи,
Извиваются в танце на шрамах душевных ран,
И клеймом нанесённые кем-то другим рубцы
Исчезают бесследно… И пляшет любовь канкан…
Небольшой чёрный столик и стулья, конечно два…
Белых чашек две точки — последний аккорд нетлен.
В эпилоге к роману, пронзающему года,
И влекущего нас добровольцами сдаться плен.
