Вот вечер холодный настал в октябре,
Скулит на дворе старый пёс в конуре,
Свисает трава-оберег с потолка,
Отец-дровосек не вернулся пока,
А у колыбели уставшая…Вот вечер холодный настал в октябре,
Скулит на дворе старый пёс в конуре,
Свисает трава-оберег с потолка,
Отец-дровосек не вернулся пока,
А у колыбели уставшая мать
Решила прилечь на минутку поспать.
И в сумерках слышится хлопанье крыл,
Сквозняк в доме хлипкую дверь приоткрыл,
И серая тень от порога струится,
Из тени фигура – тонка, белолица,
Со свертком в руках – и секунду спустя
Лежит в колыбели чужое дитя!
Весна сменит осень, а осень весну,
Зима отправляет деревья ко сну,
И снова весна будет здравствовать тут,
И тянутся ветки, и дети растут.
В полях то и дело весенней порой
Их слышится смех, увлеченных игрой.
А сын дровосека угрюм, молчалив,
Он знает речь кошек и плачущих ив,
Он чувствует силу земли под ногой,
Он видит, чего не увидит другой.
И кожа бела, и глаза изумруд…
«Подменышем» кличут, в игру – не берут.
Отец день и ночь пропадает в лесу,
А сын не берет ни топор, ни косу,
Не режет цыплят, не заколет овцу,
Урод бестолковый не помощь отцу!
Умнее всех прочих – а толку с того,
Какая ж хозяйка пойдет за него?
Трава полевая, чабрец и вьюнок,
Искусно сплетен для любимой венок.
Глаза ее полночь, уста ее мёд!
Но нет, за другого девица пойдет:
А ты – будь неладен – не мил, не богат.
Был сын дровосека, а будешь – солдат.
В отряде у нас есть солдат молодой.
Он раненых лечит травой и водой.
Не знаю – дурак он, прохвост, чародей?
Лишь знаю, что он не стреляет в людей,
Пока что при мне не убил никого,
И пули всегда облетают его.
Однажды с отрядом под вечер впотьмах
К врагу мы в засаду попали в холмах.
Молились и знали – конец нам настал,
Один только травник молиться не стал.
Как это случилось – не поняли мы:
Он вывел нас прочь прямо через холмы.
Меня ты неправильно, друг, не пойми:
Я с раннего детства слежу за людьми!
И в городе шумном, в потоке толпы,
Я вижу подменышей с тайной тропы.
Я чувствую взгляд их буквально спиной:
Глаза их иные, и голос иной…
Ты скажешь: слова мои — глупый обман!
Но будет октябрь, и ночь, и туман,
И где-нибудь в пабе, где трубочный дым,
Я встречусь с тем самым солдатом седым.
Он скажет – сегодня, пожалуй, пора.
Сегодня открыты холмы до утра.
Хлебни, милый мой, человечьей судьбы.
И жизнь проживи среди смертных одних.
Они своим телом и духом слабы,
Но многому можно учиться у них!
Побудь человеком, а после вернись
В страну под холмами, в реальную жизнь:
Расстанься навек с человечьей тоской,
Запомни, как сон, век короткий людской
