Мы съездили в церковь, чтобы заранее
Отмолить еще не свершенный грех.
Наш общий Израиль в топке сознания
Почти сгорел за далью утех.
Она захотела…Мы съездили в церковь, чтобы заранее
Отмолить еще не свершенный грех.
Наш общий Израиль в топке сознания
Почти сгорел за далью утех.
Она захотела начать его заново,
Или продолжить, и позвала.
Израиль велик, Вифлеема зарево
И бешеный секс не совсем дотла.
В машине ее поцелуй улыбчивый
И все совсем как в те времена.
Руку на пульс ей — ножки отзывчивы,
Слегка раздвинуты для меня.
Под Истрой храм голубой под золотом,
Платок на голову, строгий взгляд.
Но я-то помню ее раскованной
И улыбаюсь ей невпопад.
В пути целовались уже неистово,
Как два голодных к любви зверька.
Мы не пытались ее осмысливать,
Мы ее знали. И знали, как.
Все та же спальня. Легко, открытейше
Она повернулась. Она ждала.
Снова Израиль? Волей Всевышнего
Мы не забыли про наш Эйлат.
Она кричала, как раньше, «мамочка!»,
Я, как и раньше, почти любил
Эту красиво-умную самочку,
Которую сам к любви разбудил.
Потом говорили. Как много нового,
И много старого про любовь!
Она уютно уткнула голову
Куда-то в шею мне вместо слов.
Ее собаки, как в прошлой вечности,
Уже не лезли к нам на постель.
Синдром сбежавшей невесты действует,
Невеста, я убегу отсель,
Но только позже. Целую истинно
Ее ответчивые соски.
Я же скучал по ним, буду искренним,
Я же их помнил среди тоски.
Мы не вернемся в Израиль солнечный.
И этот Новый Иерусалим
Весьма краткосрочен и потому еще,
Что не осталось души за ним.
Она из другого мира, который мне
Даже не нужен, мой мир светлей.
Я ей добавил ноту гармонии.
И я ценю ее среди дней.
