1
Моя бабушка Мария Ипатова,
из семейства была богатого,
из купцов — от корня материнского,
в книгу вписана храма
…1
Моя бабушка Мария Ипатова,
из семейства была богатого,
из купцов — от корня материнского,
в книгу вписана храма
симбирского,
перед церковью тороватого,
а в миру-то за жадность клятого.
Много было крутеньких нравами,
да с характерами
лукавыми,
да с расчётливой, хитрой скупостью,
нищеты боялись и скудости.
Отдавали девиц в монахини,
всё мы думаем, не от страха ли,
отрывали от быта налаженного,
быта сытного, купле — продажного?
В Новодевичьем — последняя — Полюшка,
монастырская вышла ей долюшка,
да трудился на благо церквей
дядя Ваня – архиерей.
На монашество, архиерейство
уповало немало семейство.
Да видать припозднился зарок:
уродился последний сынок,
ни себе послужить, ни отечеству —
Дурачком — за грехи купечеству.
Дочки взрослые, уж на выданье,
обеспечены были приданным.
А двоих сынков не видать — растить,
Да отец Андрей приказал долго жить.
Революция тогда совершилася,
Власть советская укрепилася.
А при новых советских порядках,
Жить купечеству стало не сладко.
2
Молода была Мария, послушная,
А ко игрищам равнодушная.
И не ждали от неё непотребного,
замуж прочили не за бедного.
Жениху отказали непрошенному,
хоть и сватался по- хорошему,
хоть и люб ей был да не ко двору:
Не к чужому ли приставал добру?
Женишка напрасно обидели,
не родимая мать — прародители.
Непрощённой любовью отмечена.
к жениху убежала не венчана,
Лишена родительской благости:
— Пусть живёт с Иваном без радости.
Злая ненависть за её любовь,
Палачом взошла над её судьбой.
Она знала грамоту русскую,
хорошо читала по-церковному,
без расчёта ушла, за чувствами,
захотелось ей жить по- новому.
Получил Иван в жёны учёную,
жену верную да толковую.
Она юбку носила клешеную.
Она блузку носила шелковую.
Светло-русой косой приметная,
а любовь у неё беззаветная.
Лишена родительской благости:
— Бедовать ей с Иваном до старости.
С посажённым отцом Марью выдали,
А в родной семье Марью прокляли.
В ноги дедам мать Анна падала.
Да у просьбы её много проку ли?
Не склонила прощать, подчинилася,
перед старшею волей смирилася.
Был у деда характер с порчею,
а язык даден с едкой корчею:
— Не по нраву купечества строгий устой —
пусть Мария попробует жизни простой.
И Мариина бабка туда же
У семейного блага на страже:
— Непослушнице не давать добра,
По закону ей ни кола, ни двора.
Порассыпались, не собрать родни,
Одной строгостью не слепить семьи.
3
Свадьбу справили, как весна пришла,
Гроши медные беднота дала.
Был у платья шлейф, как положено.
Их венчала церквь придорожная.
Анна тайно пришла со иконою,
на дому благословила Николою:
— Будь, что будет судьбой назначено.
Не дают старики вам помощи.
С божьим именем жить вам удачливо.
хоть работать придётся до ночи.
Поселились в посёлке Алатыре,
Благодарные Марьиной матери.
Вот и стали о быт нищий битися,
Вместе жить-поживать, любитися.
Ох, и трудно пришлось моей бабушке:
Не умела она печь оладушки,
ни борща наварить, ни капусту солить,
а про хлебы и вовсе, чего говорить.
Первый хлеб испекла, так запрятала.
Был по виду лепёшкой распятою.
Вот приходит Иван на обед,
суп сварила, а хлебушка нет.
Побежала к соседке кусочка просить,
— Надо мужа Ивана обедом кормить.
А свой хлеб за сундук припрятала,
не заметит мил друг, что настряпала.
Он прилёг отдохнуть, отобедавши
на сундук да заметил хлебушко.
Смех и грех с этой жизни прозою –
самокритикой Марьи слёзною.
— Что такое? – он ей, а она:
— Неумеха я, Ваня, плохая жена.
— Что ты, Машенька? Это не грех
Научу. Будешь печь лучше всех.
Был Иван поляк по народности,
и причины имел для гордости:
и кузнец, и механик, и слесарь,
в паровозном депо «профессор».
Научил хорошо её стряпать,
Нет причины, больше хлебушек прятать.
Где любовь, там найдётся терпение,
к прилежанью приходит умение.
4
По согласию обоюдному,
нелегко было жить, не печалились,
бытию своему простолюдному
подчинились, да не отчаивались.
Живут в избушке–
ни лишней полушки,
ни серебра на столе,
ни кур во дворе.
Но семью создавать, так деток рожать.
За первый срок появился сынок,
Следом две дочки — без проволочки.
Семья растёт – нужен доход.
Иван старается, а Мария мается:
Ту же пелёнку — четвёртому ребёнку.
К этому итогу дед с бабкой к богу
ушли,
тогда родные чуть да немного
помогли.
Мать да сестра Дарья
приехали с дарами:
серебро в шкатулках,
шляпы, поясочки,
скатерти, подушки —
для семейной дочки.
После революции
доходы стали куцые.
От богатства родового
Музыкальный инструмент
получила тогда Марья,
старый, девичий презент —
фортепьяно.
Всё добро, что Марии не дали,
сгорело, растворилось,
ни на этом, ни на том свете
не сгодилось.
Потеряно могущество,
народ растряс имущество.
Знать хотите почему7
Места не было уму —
Когда льётся кровь без меры,
в душах нет любви и веры.
Шустрые да прыткие,
все, как есть, в политике,
а народ зачах
на случайных харчах.
Анна дочку обнимала,
Всю слезами обливала.
— Ой, худа, худоба,
для матушки стыдоба.
Все смахнули влагу с глаз,
а Мария
кашлем яростным зашлась
не впервые.
Был быт тяжёл —
до болезни довёл.
Ту беду чахоткой звали,
от неё,
заболевши,
люди знали –
не житьё!
5
Взяла Мария старшеньких, сына да дочку,
поехала в Москву искать отсрочку
своей болезни — да бесполезно.
Было поздно: таяла жизнь,
Одна надежда – Богу молись.
Грянули тридцатые годы,
Погибает народ голодный.
В Новодевичий монастырь Мария приехала
к сестрёнке Полюшке.
Та увидала,
к груди прижимала
детские головушки.
Ей Мария: «Помолись за меня, родная,
Болезнь у меня дурная.
Потом — к архиерею,
что церковь строил опять,
Давай его умолять:
— Помираю от злой напасти,
Спаси детей от несчастья.
Молились за неё и Полюшка, и архиерей,
Да не вымолили мать для детей.
6
Майским тёплым, весёлым днём,
Марию утратили.
Круглые сироты дети с отцом,
без матери.
А как страдал о ней брат – дурачок
Сбежал, на могилку родную лёг,
Изошёлся горючей слезою,
Пришла и за ним с косою. .
Утром нашли бездыханного,
Глупого, бесталанного.
Слёзами обливалось Иваново сердце,
Негде сиротам бедным согреться.
Одну надежду помнили дети:
Ангел – хранитель – мать после смерти.
Лежал Иван ночами среди детишек.
Не спал, не бодрствовал, ничего не слышал.
В глазах — Мария, то плачет, то смеётся,
из другого мира уже не вернётся.
Ночью младшенький Элька шепчет Рите :
— Где моя мама? Маму найдите.
И Музе с Виктором не менее тяжко,
По божью промыслу очнулся бедняжка.
— Не ты ли, любовь моя, Мария,
К детям повернула, тоску заговорила?
7
Дядя архиерей сдержал обещание,
семью Марии взял на пропитание.
Для ему назначенного прихода
Сам строил церковь два года,
Утвари привёз церковной
из самой Первопрестольной.
Иван ему добрый работник,
Слесарь, столяр и плотник.
Глянул ему поп в глаза:
— Не кисни, брат, —
растить нельзя
в унынье
ребят.
Полюбили его
за улыбку, смех,
не чурался он
ребячьих потех,
походкой ходил задорною,
и проповедь вёл Нагорную.
Снова грянули изменения,
начались на церковь гонения,
Теперь архиерею несладко
от советского порядка.
— Опасно тебе со мной, Ваня,
Приму за веру страданья.
Строй кузню себе в деревеньке,
Будут продукты и деньги.
Будут живы Мариины деточки,
Любви вашей новые веточки.
Сгинул бедный на Соловках
с божьим именем на губах.
8
Как сказано, так сделано,
пережито не мерено,
живёт Иван вдовцом,
заботливым отцом,
трудом кузнецким кормится,
за двух по дому горбиться,
а времечко летит.
Летит не остановится,
лови, ничем не ловится,
Мы спим, оно не спит.
Иван с ним соревнуется,
не на себя любуется –
на деточек своих.
И вырастил, и выкормил,
А как поставил на ноги,
пришёл к могилке Машеньки,
всем существом приник.
-Хоть было трудно, страшно мне,
Я долг отцовский выполнил.
Всё пережил я, Машенька
Скажу немного слов,
что сохранил я детушек,
для трудной жизни выучил,
подмогой были вера мне,
надежда и любовь!
9
Меняются обычаи
Меняет мир обличие,
А правнуки живут,
Ивановы, Мариины
минувшие, старинные
дела и опыт чтут.
